Постфактум (СИ)

И вот перед носом – закрытая дверь. За дверью – посол Спок и… Спок. А с другой стороны в неё вцепился Джим: сгорбился, дыхание прерывается, болят напряжённые пальцы.

И Боунс позади сопит. Психует, но полчаса назад он твёрдо сказал, что одного Джима ждать не оставит.

– Ты ж свихнёшься, – процедил сквозь зубы, разве что под ноги не сплюнул. – Нет уж. При мне свихивайся, всё.

А Джиму и без разницы, с кем. Главное – что ж эти полчаса столько длятся? Он же помнит, мелдинг – это… раз и всё. Быстро.

Собственное дыхание пусто и гулко ощущается в заблокированном холле. Здесь не появится никто вплоть до введения в интерком капитанского кода доступа.

Злоупотребление служебным положением? Да.

Почувствовав слабую вибрацию разблокировки двери, Джим резко отстраняется. На шаг назад, одёргивает китель, приглаживает волосы (да что ж они всегда так топорщатся?). Боунс – спасибо ему – встаёт, но молчит.

Прайм появляется первым. Оглядывает их двоих, кивает и пропускает вперёд Спока.

Джим тут же делает шаг, ближе, вглядывается, вглядывается в него, темноглазого, нечитаемого, десятилетнего.

Спок подходит ближе. Сцепляет руки позади.

– Джим, – начинает он, но не договаривает.

Капитан падает на колени, обнимает его со всей истосковавшейся силой, головой – в детское плечо, прижимать его к себе, сильнее.

– Я люблю тебя, – хрипит задушено в складки одежды, – Спок. Люблю. Раньше… боже, Спок…

На спину ложатся руки Спока, обнимают, а Джиму всё мало. Зато внутри – как будто развязалось что-то, расслабилось, едва он эти слова сказал. Как будто правильно всё. Как надо.

– T’hy’la, – тихий голос маленького вулканца. – Джим.

– И как это, простите, – злой голос на заднем плане, – ксено-дендро-педофилия? Джим, мать твою, хоть бы подождал, пока одни останетесь!

Джим подхватывает вулканца на руки – лёгкий, или он не чует, прохладные руки обхватывают за шею. Так, удерживая, вводит на панель код, разблокировав отсек.

– Идите, – хрипло. – Боунс, я завтра…

– Понял уже. Вали.

Когда за капитаном бесшумно закрылись раздвижные двери его каюты, МакКой кинул беспомощный и злой взгляд на Прайма.

– Думаешь, это вот лучше? Вот… это вот, которое я даже не знаю как назвать.

– Им нужно время. Времени у них мало, – спокойно ответил старый Спок. – А мы можем только ждать.

========== Глава 8 ==========

У себя в каюте Джим как был, в одежде и обуви, повалился на кровать. Прижал к себе Спока…

Они разговаривали. Вернее, больше Джим говорил, утыкаясь лицом в черноволосую макушку, не в силах надышаться, начувствоваться его рядом. Обо всём: о том, как скучал по нему, как жалел, что они объясниться не успели, как это мучило его последние полтора года. О миссиях, которые успели пройти, о том, как пытался найти замену и по совету Прайма взял в старпомы Селека, как несколько дней назад чуть не потерял голову от его иллюзорной похожести на Спока. А мальчик слушал, изредка вставлял логичные комментарии, от каждого из которых у Джима по всему телу пробегали тёплые волны. И гладил его по груди ручонкой.

Так прошло часа два – или даже больше. Кирк-то готов был так сутки пролежать, но Спок неожиданно отстранился, улыбнулся ему одними глазами.

– Джим, – произнёс ровно, – тебе необходимо связаться с доктором МакКоем.

– Зачем? – Капитан тряхнул головой, выходя из счастливого транса.

– Полагаю, доктор сейчас теряется в догадках относительно твоего состояния. Это во-первых, – мальчик выпутался из его объятий, сел. Принялся приглаживать волосы. – Во-вторых, тебе следует договориться хотя бы о двух днях больничного, потому что иначе доктор МакКой сам на время отстранит тебя от несения службы. Ты неадекватен. А в-третьих, – и Кирк готов был поклясться, что в тёмных глазах промелькнули те же искорки, что иногда он видел в глазах Прайма, – я уверен, что доктора очень беспокоит потенциальная возможность нашего с тобой совокупления, пока я нахожусь не в половозрелом возрасте. Успокой его, пожалуйста.

Боги, Джим любил его. Бесконечно, безумно, без памяти. До последней зеленоватой полоски на щеке – это от шва его форменного кителя, Спок на нём лежал.

– Уговорил.

Перекатившись к краю кровати, капитан поднялся на ноги и проследовал к интеркому.

– Реплицируй мне чая тогда, – попросил попутно. – В горле пересохло, говорил много.

– Я заметил это, – с неуловимой иронией отозвался вулканец. – Я реплицирую. Мне тоже требуется пища.

На подготовку ушло двенадцать часов. Составление письма и программ, сбор необходимых вещей.

Ближе к ночи Селека навестил учитель.

– Ты настроен решительно, – сказал посол Спок. В его взгляде была та теплота, которая всегда вызывала у Селека лёгкое недоумение; он не являлся семьёй Спока, чтобы тот к нему относился таким образом.

– Я собираюсь принять меры для того, чтобы мой капитан сохранил свою должность и здравый рассудок, – ответил Селек ровно, кинув взгляд на хронометр. 2317 по корабельному времени. Примерно в это время капитан ложится спать. – Есть и другие причины.

– Ты собираешься рискнуть карьерой ради капитана, – утвердительно произнёс посол.

Селек слегка склонил голову в ответ.