Постфактум (СИ)

Вид у Чехова был несчастный, но он кивнул и перевёл взгляд на Сулу. Заметно было, что Павлу всё ещё не по себе. Он сильнее многих других переживал, когда полтора года назад…

– Или то, что воспринял первое. Как вылупляющийся утёнок, – сказал тихо, доставая падд. – Знаете, импринтинг. Запечатление.

– Мы ещё и разговариваем, – ласково, как над любимым капризным ребёнком, проворковал Сулу, вообще не обративший внимания на напоминание о погибшем Споке. Он мешал очередные «пробы грунта». – Но знаешь, пересадить тебя всё равно нужно. Этот горшок тесный.

– Может, попробовать песчано-торфяную смесь? – спросил Чехов, тыкающий что-то в падде. – Оно похоже на кактус. Тут пишут – надо мелкие камни на дно горшка…

– Нелогично! – пискнул “растениелюдь”. На этот раз интонации начали чем-то смахивать на манеру говорить Селека. Джиму показалось, что он всё-таки свихивается. Или просто перепил.

– Ну уж извини, приятель, – Чехов склонился ниже над горшком и попытался пощекотать мелкого ворчалку. – А что ты любишь?

Растение отпрянуло от его пальцев.

– Безобразие!

– Да он, похоже, быстро учится, – хмыкнул Сулу.

Джим, повинуясь внутреннему порыву, хотел притянуть горшок к себе, но тут дверные створки бесшумно разошлись в стороны.

– Капитан, Сирано Джонс получил это растение от орионского торговца, пожелавшего остаться неизвестным, – Селек прошёл внутрь и опустился в свободное кресло, разглядывая устроенный Сулу бардак. – Он не знает, ни с какой планеты это существо, ни как найти торговца. Полагаю, привычная практика в подобных случаях.

– Да, – Джим неосознанно провёл пальцами по подлокотникам и откинулся на упругую спинку. – Привычная. Особенно когда дело грозит коснуться работорговли.

– Нелогично! – снова произнесло существо. Селек перестал гипнотизировать Сулу и уставился на растение.

– В базах данных компьютера научному отделу обнаружить информацию о подобных существах также не удалось. – Селек перевёл нечитаемый взгляд на Джима. – Мы не можем ни классифицировать вид этого существа, ни ответить, на какую планету его необходимо вернуть. Капитан, жду ваших дальнейших распоряжений. Если оно принадлежит к расе разумных существ, мы не имеем права держать его у себя.

Сулу выронил лопатку для смешивания, Чехов отложил падд.

На Джима смотрели теперь все трое.

Нет, четверо, включая растительного человечка.

Джим попросил время на раздумье, сославшись на то, что сейчас находится в неподобающем для принятия капитанских решений состоянии – пьяном. Сулу, понятно, тут же потянул к горшку свои загребущие руки, но Кирк его опередил – подтянул посудину к себе, обнял. Человечек часто заморгал.

– Нелогично, – пискнул обиженно… но, вроде, не возмущённо. Джиму с пьяных глаз даже показалось, что мелкий жалуется, дескать, чего это ты тут меня оставил с этими грунтово-песочными маньяками?

– Капитан, – начал Селек осторожно, – вы считаете разумным решением…

– Нелогично! – это человечек уже точно вякнул возмущённо. Селек замолчал, а мелкая зелень… отвернулась от вулканца, почти уткнувшись личиком в форменку Кирка.

Вернувшись к себе в каюту, Джим поставил горшок на стол, реплицировал стакан воды и полил растение. Сел рядом, положил голову на руки и начал смотреть на человечка. Смотрел, как тот отфыркивается от капель – попали при поливе, как «умывается» веточками, как ёрзает и фырчит. Человечек оказался непоседливым, любопытным… и, кажется, упрямым. Он пялился на капитана во все свои чёрные глазищи, иногда попискивал «нелогично», «безобразие». Неожиданно один раз проскользнуло «капитан» – Джим чуть не подпрыгнул, теряя всю сонливость.

Его мозг стремительно трезвел.

Человечек склонил лысую головку, моргая.

Кирк протянул к нему руку, выставив указательный палец, коснулся вытянутой ручки-веточки.

– Капитан Джеймс Тиберий Кирк, – тихо, с лёгкой хрипотцой начал Джим. – Звездолёт «Энтерпрайз», Объединённая Федерация планет.

Человечек слушал его, не моргая. У Джима сердце заходилось от его чернющего взгляда, сознание с чего-то решило, что человечек похож на Спока, и ни в какую не соглашалось с доводами разума (не Спок, Спок погиб, другая форма жизни).

Пришлось решить для себя, что это его личная форма сумасшествия – видеть Спока в каждом непроницаемо-чёрном взгляде.

Джим медленно и неуклонно сдавался. Чёрному взгляду, упрямому «нелогично», своей собственной тоске.

– Я не сказал тебе тогда, – начал медленно, чувствуя, как веточка тыкается в указательный палец. – Боги, Спок, я был готов отдать за тебя жизнь в этом реакторе, отдал, чёрт возьми…

Речь становилась торопливее, сбивчивее. Слова наскакивали друг на друга, будто давно хотели вылиться, да так оно и было, давно надо было выговориться, только кому выговориться-то, Боунса уже скоро и так затошнит от капитанской тоски по остроухому гоблину.