Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

Конечно, в постмодерне непонятен не только Радикальный Субъект; там не понятно вообще ничего, так как отсутствие гносеологического кода в постмодерне превращает постзнание, постгносеологию в чистый нигилизм. Но непонятность языка Радикального Субъекта проистекает совершенно из другой сферы. Он не подпарадигмален, он — надпарадигмален. Он метапарадигмален. И его язык является недешифруемым по совершенно иной причине, на совершенно ином метафизическом основании, чем классический пост-язык гносеосимуляционных процессов.

Транс-язык: «чёрное более чёрное, чем само чёрное»

Для того чтобы пояснить, о чем идет речь, можно сказать, что всё пространство постмодерна в его гносеологическом измерении — это пространство пост-языка. Почему это не язык классического времени? Потому что в нем отсутствует лексика, отсутствует морфология, правила, код его понимания. А вот то, чем является, на чем говорит, высказывается, и то, с чьей позиции трактует основную проблематику Радикальный Субъект, можно назвать транс-языком.И то и другое недекодируемо. Но и то и другое возникает симультанно, то есть одновременно, поскольку ни транс-язык Радикального Субъекта, ни пост-язык общей массы постмодерна, недолюдей постмодернистической эпохи, не могут оформиться в других парадигмах в чистом виде.

Поэтому появление Радикального Субъекта как самостоятельной инстанции — это важнейший метафизический и языковый феномен именно эпохи постмодерна. Вот почему Ницше помещал загадочную фигуру сверхчеловека не в прошлом, где, казалось бы, ему место, а в будущем по отношению к Ницше.

И здесь возникает совершенно новая реальность — реальность транс-языка, на котором говорить уже совсем трудно.

Могут спросить: а как отделить в такой ситуации транс-язык Радикального Субъекта от пост-языка в целом? Ведь и то и то на поверхности бессмысленно; и то и другое — из сферы молчания; и то и другое —недекодируемо, несхватываемо, не подлежит ни дешифровке, ни восприятию. Ответ содержится в алхимической формуле: «черное, более черное, чем само черное».

Выявление отличия между Радикальным Субъектом и меонтофагической структурой — разоблачение нигилизма пост-языка как пустотности и бессодержательности знака постмодерна — возможно лишь при наложении друг на друга этих двух форм темноты.Есть тёмное (транс-язык), которое еще более темное, чем само темное, чем ничто меонтофагических революционных программ. И просвечивает это темное, более темное, чем само темное, дает о себе знать, становится иным, отличным, то есть создает новую возможность интерпретации только в том случае, когда мы выносим за скобки гносеологическую иллюзию — пристрастную со стороны се-миургов или пассивную со стороны семиофагов — гносеосимуляционного процесса. Мы убираем это и беседуем только с теми коллегами, которые действительно описывают истинную картину постонтологии, постмодерна, которая мало-мальски соответствует метафизическим данным.

Отсюда эта тайная симпатия крайне правых к крайне левым, традиционалистов к революционерам на новом гносеологическом, историческом, онтологическом и парадигмальном витке. Иными словами, транс-язык не существует вне пост-языка. Сам по себе транс-язык мы не можем и никогда не смогли бы понять, но на фоне пост-языка он впервые становится артикулированным.

Весёленькая наука

И последнее. Возможна ли философия будущего? Что касается философии в классическом смысле, безусловно, в парадигме постмодерна философии нет, поскольку нет знания. Но для того, чтобы люди не слишком остро чувствовали ноющее отсутствие философии, для того, чтобы усложнить меонтофагам, то есть революционерам, их гносеологическую практику по разоблачению трюков се-миургов, существуют симулякры философии.

Возьмем певца группы «Army of lovers». Это Александр Бард, известный западный философ, автор книги «Нетократия», написанной им в соавторстве с Яном Сон-дерквистом. Вот только таким и может быть полноценный философ постмодерна: без штанов, в халате, с полуголыми бабами, перверт и постоянный посетитель наших экранов. Вот такую философию гносеосимуляционный процесс воспринимает. Он не может быть другим, потому что другие философы, типа академика Лихачева в шапочке или Лосева — это философы модерна, они и остались там. Нельзя их перенести или восстановить. Они полностью там. А вот Александр Бард — образцовый философ постмодерна. Он закрывает своими ухмылками и резвыми клипами факт отсутствия философии.

Ведь, глядя на него, можно сказать — философия есть. На самом деле, это классический ход семиургов, которые в ответ на то, что философия кончилась, говорят разоблачителям постмодерна: «Как кончилась, а это что?»