Постижение России. Опыт историософского анализа

В этом смысле постоянный экспериментаторский зуд в историческом творчестве России XX века закономерное следствие слома основ цивилизационной идентичности, самих критериев того, что возможно и вообще допустимо в России, постоянно подпитываемого логикой направленного цивилизационного переворота - превращения России в то, что Россией никак не является и не может быть в принципе. Мы не предоставляем России возможности развиваться на своих собственных исторических и цивилизационных основах, мы разрушаем их и тем самым обрекаем себя на все трагические сложности и трудно переносимые противоречия безосновных экзерсисов в истории, которые находят активного субъекта-исполнителя - вненациональную Россию.

Отсутствие в России выраженного и хорошо организованного национального субъекта позволяет вненациональному навязывать России любые формы исторической активности, вплоть до открыто антинациональных, переходящих за все пределы исторической и национальной России. Здесь, в логике цивилизационного переворота и обусловленного им цивилизационного раскола субъектной базы российской цивилизации на национальную и вненациональную Россию содержится понимание конечных причин и иных исторических парадоксов России XX века, порожденных спецификой цивилизационного развития России.

Почему в России на протяжении уже целого столетия воспроизводится идеология исторического погрома России, в начале века под коммунистическими лозунгами, в конце под "демократическими"? Почему русская революция оказалась "антинациональна по своему характеру, она превратила Россию в бездыханный труп"39? Но почему и спустя 74 года после Октября 1917-го Август 1991-го оказался разрушительным для национального духа и исторического тела России?

Да потому, что на протяжении уже целого столетия предпринимаются отчаянные попытки продолжить историю России на вненациональной основе, как историю НЕ-России. Потому что проблемы исторической модернизации России начинают решаться методами цивилизационного переворота: в начале века Россия должна была стать основой и средством становления новой, общечеловеческой цивилизации, построенной на принципах коммунизма; в конце столетия проблема цивилизационной идентичности России решалась еще банальнее - Россия должна была идентифицировать себя с западной ветвью европейской цивилизации независимо от того, насколько это реально. Но по отношению к России на протяжении всего XX столетия основным историческим вопросом был не вопрос о реальности, а о преодолении России. Отсюда естественная антинациональная направленность и Октября 1917-го, и Августа 1991-го. Различаясь по своей формационной направленности, они оказались тождественными по своей цивилизационной сущности, по своей направленности на преодоление России как России.

Отсюда вытекает и ряд других исторических следствий, весьма показательных для истории России XX века, в частности, расточение пассионарного потенциала нации на то, что на нацию не работает, хуже того, что разрушает нацию. Разве это не парадоксально - основными историческими приоритетами России в XX веке стало то, что исторически дезориентировало и истощало Россию. Хорошо известна последовательность основных исторических приоритетов России в XX веке: идея мировой социальной революции, плавно перешедшая после II Мировой войны в идею осуществления и повсеместной поддержки мирового революционного процесса. Именно на ее основе произошло противопоставление России всему национально ориентированному миру, который не собирался жить лишь одной идеей социального освобождения человечества, лишь идеей строительства новой общечеловеческой цивилизации.

Мир просто не мог отказаться от своего исторического, национального, культурного и духовного многообразия. В отличие от России он не мог отказаться от основ своей национальной идентичности, локального многообразия цивилизаций и культур ради всеобщего братания на принципах коммунизма. В итоге нарастало противоречие между преданностью России коммунистическому историческому проекту как цивилизационному, между предельно универсалистскими, вненациональными представлениями и схемами исторического развития и всем остальным миром - противоречие, в котором историческая и национальная Россия истощалась и как историческая, и как национальная.