Постижение России. Опыт историософского анализа

Весьма симптоматично явное исчерпание исторического потенциала коммунистического проекта, как цивилизационного, к середине 80-х годов не привело к отказу от самих универсалистских и вненациональных схем исторического развития. И это неудивительно, так как никуда не делась, а, наоборот, к концу XX столетия необычайно окрепла вненациональная Россия вненациональный исторический субъект, ставший, с одной стороны, субъектным итогом большевистского погрома России, а с другой, той благоприятной субъектной почвой, на которой произрастают все универсалистские и вненациональные представления и схемы исторического развития. В результате на смену идеям коммунистического освобождения человечества за счет использования пассионарного потенциала России пришла новая историческая иллюзия, основная идея перестройки, так называемого "нового мышления" примат общечеловеческих ценностей над национальными.

С начала 90-х годов она плавно переросла в вообще абсолютно эпигонский образ мысли и поведения в истории, когда степенью исторического беспамятства и национального предательства стали определяться успехи в западнизации России, освоения ею ценностей идентичности западной цивилизации. Все это окончательно дезориентировало Россию в истории, так и настолько, что русская нация потеряла Россию в себе и на этой основе себя в России. В итоге к концу XX столетия мы оказались втянутыми в тягчайший кризис исторической и национальной идентичности - в положение потерянной нации, потерянной страны в потерянной истории, чреватое окончательным разрушением России. Вот какую цену приходится платить за почти столетнюю практику бегства России от российской сущности своей цивилизации, а русских от своей русскости.

За разрушение основ локальности своей цивилизации, самой цивилизационной логики истории Россия платила и по другим историческим счетам - тотальным ограничением свободы. Самой глубинной причиной всех гонений, которые испытала свобода личности в России после Октября 1917-го, стала преданность России коммунистическому историческому проекту как цивилизационному. Необходимо было реализовать проект цивилизационного переустройства общества, требовавший тотальных ограничений, так как он ни в каком измерении, ни в каком смысле и отношении не вырастал органично из национальной исторической почвы. Он был не просто ей чужд, он требовал ее разрушения, разрушения самих основ русско-российской цивилизации. Без насилия, тотального насилия над личностью, без ограничений, тотальных ограничений личных свобод реализовать этот проект было невозможно.

Именно с ним следует связывать и непомерное духовное насилие над личностью с целью поддержания монополии одной идеологии в обществе и над обществом. Ведь это была идеология слома основ русско-российской цивилизации. И именно поэтому она не могла утвердиться в обществе без насилия и тоталитарных форм идеологического господства в обществе. Идеологический монополизм, его жесточайшее проведение в практике общественно-политической жизни страны стал составной частью цивилизационного переворота в России, идеологического обеспечения этого переворота, господства вненациональной России над Россией.

Закономерным продолжением ее господства в обществе стал постоянный поиск на протяжении всего ХХ столетия основного врага общества в своей собственной стране. Это одно из самых трагических последствий цивилизационной катастрофы России и связанного с ней цивилизационного раскола ее субъектной базы. Раскол России на национальную и вненациональную - это несравненно более глубокая часть раскола российского общества, та, что стоит за классовым расколом и выражает раскол в душе, тот, который доходит до уровня архетипов сознания и является расколом в самой системе архетипов социальности, культуры, духовности, в самом способе их объективации в истории. В этом трагическая суть великой и неизбывной трагедии России в ХХ веке: она позволила превратить социальную революцию в цивилизационный переворот и на этой основе довела классовый раскол общества до цивилизационного.

В России ХХ века за всяким классовым расколом общества стоит более глубокая составляющая - цивилизационная, которая подпитывает и придает особую остроту всем классовым противоречиям, превращая их из просто классовых еще и в цивилизационные, в противоречия между национальной и вненациональной Россией. Они и стали источником особой ожесточенности всех противоречий России ХХ века. Враг становится не просто врагом, а врагом на уровне архетипов сознания и, главное, везде и всюду, где возникает хотя бы намек на противоречия. Им тотчас же придается масштаб и глубина цивилизационных.