Постижение России. Опыт историософского анализа

Действительно, привычная для западного европейца схема исторического развития, согласно которой все высокие культуры совершают свой путь вокруг Европы как предполагаемого центра всего мирового процесса, есть не что иное, как "птоломеевская система истории". Суть коперниканской революции, совершенной О. Шпенглером в истории, в том и заключается, что все многообразие цивилизаций и культур "рассматривается как меняющееся проявление и выражение единой находящейся в центре всего жизни, и ни одно из них не занимает преимущественного положения: все это отдельные миры становления, все они имеют одинаковое значение в общей картине истории..."43 Другое отношение к истории, к многообразию цивилизаций и культур будет ничем не оправданным и непомерным сужением исторического кругозора.

И второй пласт реальности проблем отношений Европы и России в истории - собственно исторический, конкретно-исторический, определяемый фактической стороной проблемы и прежде всего тем, насколько она вообще учитывается при исследовании природы и истории отношений России и Европы. А она, фактическая сторона проблемы, судя по всему, в рассматриваемой историософской позиции, как раз полностью и игнорируется, в результате чего непонятным остается главное - что именно в истории России может быть интерпретировано в качестве попыток России завоевать Европу и, тем более, "превратить ее в нечто подобное тому, во что татаро-монголы некогда превратили Северо-Западную Русь". Что конкретно, какие захватнические воины России свидетельствуют о ее извечном стремлении уничтожить Европу: Ливонская война Ивана Грозного; русско-польские воины 1632-1634 и 1654-1657 гг. за возврат Смоленских и Черниговских земель, Белоруссии и обеспечение воссоединения Украины с Россией; петровские войны за выход к Балтийскому морю; екатериновский прорыв к Черному морю; альпийский поход Суворова и участие России в составе антинаполеоновской коалиции в войнах против Франции; быть может, сама Отечественная война 1812 года или Крымская трагедия 1853-1856 гг.; освобождение Балкан от 500-летнего турецкого господства или, наконец, освобождение Европы от фашизма, в котором, если, конечно, довериться исторической логике автора, уже в который раз разразился "агрессивно-завоевательный заряд", унаследованный Россией от империи Чингисхана?

Перечислены основные "боевые вехи" отношений России с Европой. Разумеется, были и другие события - историческая сумятица I Мировой войны; советско-финская война 1939-1940 гг., ставшая закономерным следствием исторически безответственного геополитического развала России Октябрем 1917-го, никак не учитывавшего геополитические реалии России и геополитические законы истории вообще; горячо любимый обличителями "российского империализма" пакт Риббентропа - Молотова, который на фоне мюнхенской вакханалии, устроенной западными демократиями в 1938 году, выглядит не лучше, но и не хуже, вполне вписываясь в общую логику международных отношений предвоенной Европы, став логическим следствием и ответом СССР на сепаратные соглашения Запада с Германией. Можно присовокупить к этому южный, кавказский, восточный и центрально-азиатский векторы геополитической экспансии России, в которых момент пространственной экспансии, в отличие от западного, был наиболее выраженным, более того, и им придать антиевропейскую направленность.

Хотя масштабнейшее геополитическое распространение России на Восток, сочетаясь с ее движением на Запад, однако, не носило антизападной направленности, а определялось задачами становления единства субконтинента Евразия, было выражением евразийской сущности России, ее евразийских архетипических глубин. Россия становилась Россией по мере того, как она становилась Евразией, аккумулировала в себе всю мощь российского Востока. Россия без своего Востока это то же, что и США без своего Запада и, пожалуй, даже нечто еще более исторически несуразное. Поэтому в любом случае необходимо признать: Россия в своей пространственной экспансии не так уж далеко выходила за пределы своей исторической, а потому и геополитической идентичности. За исключением, если иметь в виду западное направление, участия в третьем 1795 года разделе Польши и ее переделе в 1815 году по решению общеевропейского Венского конгресса, как ответ-наказание за участие Польши в войнах на стороне Наполеона. Тогда не только белорусские и украинские земли, но и часть исторической и национальной Польши вошла в состав Российской империи. Это стало грубейшей исторической и геополитической ошибкой России, за которую она расплачивалась десятилетиями обострения совершенно не нужного ей и ее истории "польского вопроса".