Постижение России. Опыт историософского анализа

В-третьих, совершенно недопустимо цивилизационные основы локальности цивилизации сводить только к религиозным и связанным с ними ценностям. Безусловно, они составляют самый глубокий и самый фундаментальный пласт цивилизационной идентичности любой локальной цивилизации, любого этноса. Они образуют своеобразное затравочное ядро, духовный керн любого генетического кода истории любой цивилизации. Но ими не исчерпываются все духовные пласты генетического кода истории, содержание всей системы архетипов социальности, духовности, культуры, сам способ проживания их в истории и самой истории. Поскольку люди не живут одними религиозными ценностями и не объединяются друг с другом только на основе религии, постольку проблему цивилизационной идентичности и цивилизационной интеграции нельзя свести только к религиозной идентичности, религиозной совместимости и интеграции. Хотя, повторяем, в цивилизационных основах истории и в процессах цивилизационной интеграции они играют совершенно особую роль, образуя исходный пункт цивилизационной идентичности и на этой основе цивилизационной интеграции, так как человек объединяет себя в первую очередь с тем, с чем себя идентифицирует, а религия - исходный пласт такой идентификации.

В-четвертых, к интеграции способно не только то, что едино суть, не только подобное, но и различное. Более того, подлинное единство - это как раз такое, которое достигается не в единстве подобного, а в единстве многообразного и многоразличного. Сама проблема единства - это все-таки проблема единства не подобного, а многообразного, поиск сущностных оснований единства многообразного. И в данном случае, несмотря на различия в религиозно-духовных архетипах и связанных с ними ценностях, разные этносы с разными исповедальными ценностями могут и обнаруживают много общего в самом способе их проживания в истории и, соответственно, в единстве с той и в той истории, которую они проживают.

Сказанное ставит под сомнение справедливость тезиса о принципиальной несовместимости на евразийских просторах России многообразия существующих исповедальных ценностей. Помимо того, что есть немало ценностей и факторов с выраженным объединительным характером и потенциалом, к примеру, всех и все объединяющий русский язык; помимо того, что социокультурное пространство России есть пространство, в котором все-таки доминируют архетипы русской культуры и русской духовности, превращающие евразийское пространство России в русско-российское цивилизационное пространство, есть единство, обусловленное общностью в самом способе проживания разных архетипов социальности, культуры, духовности - в способе их объективации в истории. На эту сторону проблемы цивилизационной идентичности стоит обратить особое внимание. Есть цивилизационное единство, достигаемое через единство в самом способе проживания своей истории и в нем и через него в самых различных исповедальных ценностях и связанных с ними различиях в архетипах социальности, культуры, духовности. В России этот способ проживания истории - истории в человеке и человека в истории - является русско-российским. Именно он втягивает в процессы интеграции социокультурное и духовное многообразие российской Евразии, превращая его в многообразие одной истории, одного способа бытия в истории - в российское многообразие и в русско-российский способ бытия в истории. И эта проблема проблема интеграции русско-российской цивилизации, обретения своей русско-российской идентичности, намного упростилась после распада СССР, в условиях исторического одиночества России.

Есть другой проект цивилизационной идентичности для России, другой подход к осмыслению ее цивилизационных основ - евразийский, вновь необычайно актуализированный процессами распада российского социума в конце ХХ века, имеющего слишком много общих аналогов с той цивилизационной катастрофой, которая постигла Россию в Октябре 1917-го. Евразийство, возникшее в 20-х годах ХХ столетия, стало одним из ответов русской интеллигенции на исторические потрясения начала столетия, на необходимость поиска подлинной исторической и цивилизационной идентичности России, национальным ответом на большевистский слом этой идентичности, попыткой обрести для России внятные и исторически вменяемые цивилизационные перспективы.

Была поставлена задача создать новую русскую, а в итоге российскую идеологию с адекватным этнокультурным, цивилизационным потенциалом, центрированным не только на осмысление всего происшедшего в России и с Россией, но и на этой основе способной сформулировать новые ценности идентичности, цели и смыслы бытия, новые методы, новый образ действия в истории. Все это с необходимостью определяется тем, как понимается цивилизационный феномен России, с какими цивилизационными основами он идентифицируется и в чем их суть. В истории объективируется только то, что есть в цивилизационном сознании и самосознании нации, только то, чем она действительно является в истории.