Постижение России. Опыт историософского анализа

Соответственно, нет никаких серьезных оснований говорить и о реальности особой евразийской суперкультуры. Термин "евразийская", отражая факт взаимодействия и взаимовлияния культур на просторах российской Евразии, вместе с тем не выражает ее подлинной национальной специфики, ничего не говорит о доминирующем языке и культурных формах, определяющих суть евразийской культуры. А они при любом рассмотрении оказываются русско-российскими. Несмотря на свое евразийское положение, несмотря на евразийские этнокультурные синтезы на протяжении всей истории России, результатами этих синтезов стал русский этнос и российская культура, локальность русско-российской, а не евразийской цивилизации. Справедливость сказанного находит свое подтверждение в тех очевидных для всех и каждого фактах, что связующим этническим началом на просторах не только российской Евразии, но и бывшего СССР был и пока остается русский этнос, культурным была и остается русская культура.

Нравится это кому-то или нет, но цивилизационная инфраструктура СНГ еще долго будет оставаться русско-российской, хотя исход русского этноса из ряда республик бывшего СССР предопределяет и исход из них и русской культуры, и русско-российской цивилизационной инфраструктуры. Россия уходит из СНГ как Россия, как русско-российская, а не евразийская цивилизация, как русская, а не евразийская культура. Россия-СССР обламывается с тех своих краев, которые не являются русско-российскими, которые не идентифицируют себя с русско-российской цивилизацией, ее русско-российским ядром.

Все это ставит под сомнение истинность основополагающего тезиса евразийства: "Россия будет спасена как евразийская держава и только через евразийство". Он размывает и без того основательно разрушенное после всех цивилизационных экспериментов ХХ века русско-российское этнокультурное ядро России-цивилизации, навязывая в очередной раз русским и России наднациональные формы идентичности и на этой основе наднациональные формы исторической интеграции. Россия исторически основательно истощена и дезориентирована наднациональными проектами идентичности и интеграции. Истощена потому, что дезориентирована и дезорганизована теми формами исторического бытия, которые не идентичны ее русско-российской национальной, культурной и цивилизационной сущности. Россия больше не может объединять то, что не является Россией, что разрушает ее русско-российскую суть. Россия объединяет Евразию, но только собой, Россией, а не Евразией, которая в этой связи и на этой основе превращается из просто Евразии в российскую Евразию.

Все это - серьезные основания для того, чтобы считать больше соответствующей исторической истине другую историческую перспективу России: Россия будет спасена собой, только Россией, только изнутри, из глубин своего национального духа, только тем, что будет утверждать себя в качестве России и только через свою русско-российскую суть. Она, как Россия, сильна настолько, насколько велика ее решимость быть Россией. А потому все, что не является в России Россией, потенциально представляет угрозу для России, ценностям ее цивилизационной идентичности.

Бесспорно, евразийские мотивы присутствуют в процессах и национальной, и культурной, и цивилизационной идентификации как русских, так и России, но не они определяют их русско-российскую суть и, соответственно, природу русско-российской цивилизации. Подобно тому, как нет азиатской цивилизации вообще, а есть исламская, индуистская, буддистская, конфуцианско-китайская, японская - воплощающиеся в конкретных этнокультурных формах с конкретным генетическим кодом истории, так нет и евразийской цивилизации вообще, а есть конкретная этнокультурная форма ее бытия - русско-российская с конкретным русско-российским генетическим кодом истории.

У евразийского проекта цивилизационной идентичности России есть еще один принципиальный изъян - придание непомерного значения в исторических, культурных и духовных синтезах на евразийских просторах России азиатским компонентам, естественно, в ущерб европейским. Отдаление России от Запада и приближение к Востоку, преувеличенное представление о роли Востока в исторических, культурных и духовных судьбах России вытекало из общих историософских установок евразийства, в которых не последнюю роль играли взгляды на исчерпание Западом своих духовно-исторических потенций. Такие представления об исторических перспективах Запада, навеянные сложностями его исторического развития в 20-30-х годах ХХ столетия, в дальнейшем, однако, не нашли своего подтверждения в практике исторического творчества. Запад как был, так и остается одним из цивилизационных лидеров современной истории и в научно обозримой перспективе ее развития. Нет никаких оснований, обоснованных практикой современного исторического творчества, ожидать каких-то особых "исторических откровений" с Востока, способных перевернуть весь ход современной истории, соотношение и роль действующих в ней локально цивилизационных сил.