Постклассическая теория права. Монография.

При всей привлекательности этих идей, нельзя не обратить внимание на проблематичность их реализации исходя из «постмодернистского мировоззрения». С точки зрения последнего, современное общество (представление о котором учитывает плодотворные феноменологические идеи жизненного мира) является мультикультурным. Его структуру образует симбиоз субкультур, каждая из которых задает свою нормативную ориентацию, свою нормативную картину социального мира. В таком случае (если верно это общее предположение) неизбежен конфликт норм, который может вылиться в аномию. Поэтому проблема обоснования нормативного (в том числе правового) регулирования приобретает сегодня первостепенное значение. Один из вариантов ее решения предлагается сторонниками концепции формальной рациональности, среди которых нельзя не выделить крупнейшего немецкого социолога Ю. Хабермаса.

Пытаясь избежать неразрешимой на сегодняшний день проблемы применения гносеологических положений к нормативным феноменам (парадокс Юма), он достаточно последовательно проводит принципиальное различие между внешней реальностью (предметом восприятия), внутренней реальностью (выражающей намерение субъекта) и нормативной реальностью, главная черта которой не истина или ложь, а социальная и культурная приемлемость - главная проблема «универсальной прагматики»[213]. «Нормативные предложения невозможно верифицировать или фальсифицировать, то есть проверить по тем же правилам игры, что и дескриптивные...»[214]. В нормативной реальности (действительности) всегда имеет место перформативная установка, выражающая намерение субъекта, включая взаимную ориентацию на те притязания на значимость, которые субъект выдвигает в ожидании приятия или неприятия со стороны другого субъекта[215]. Следовательно, нормативная ситуация предполагает интерсубъективное признание, а не истину или ложь.

Ю. Хабермас предлагает универсальный, формальный, рациональный процесс дискурсивного обсуждения тех альтернатив, которые выдвигает политически активная часть населения - Oeffentlichkeit. К нормам права при этом относится не выдвижение этих альтернатив, а лишь их обсуждение и принятие, которое уподобляется научно аргументированной дискуссии. С таким подходом можно согласиться лишь применительно к демократической процедуре принятия законов. Но фактически действующее право формируется отнюдь не осознанно, оно распространяется скорее на основе внушения, манипулирования общественным мнением, в силу привычки и других иррациональных факторов.

Другой вариант формальной рациональности предлагает Р. Рорти. Отказывая в праве на существование не только истине, но и гносеологии, он уповает на метод проб и ошибок. По его мнению, распространение обычаев евроамериканской демократии по миру - случайность[216]. Не истина («правильность»), а постоянная возможность практического переописания себя и окружающего мира является гарантией надежного правопорядка и развития личности и общества[217].

Может ли формальная рациональность служить надежным критерием - основанием правопонимания на уровне массового обыденного правопорядка? Скептические сомнения в этом, высказываемые, в частности, Ж.-Ф. Лиотаром, представляются достаточно весомыми. С одной стороны, достижение единства, о котором «мечтает Хабермас» в условиях «фрагментаризации» социальной структуры, распада «целостности жизни на независимые специальности, представленные узко компетентными экспертами» выглядит более чем проблематичным[218]. С другой стороны, даже если согласие населения будет (временно) достигнуто благодаря манипулятивным средствам СМИ, то можно ли его считать критерием обоснованности для важного, имеющего глобальное значение решения? Вопрос, как представляется, риторический.

Другими, как представляется весьма перспективными, вариантами постклассической юридической программы являются коммуникативная, развиваемая А.В. Поляковым[219] и примыкающая к ней диалого-антропологическая[220].