Посткоммунистические государства всеобщего благосостояния. Политика реформ в России и Восточной Европе

В других недавних работах анализ всеобщего благосостояния также распространяется на малоизученные демократизирующиеся и авторитарные государства, при этом в них рассматривается влияние типа режима на политику государства всеобщего благосостояния. Большинство согласно с тем, что демократизация может способствовать поддержанию и/или расширению обязательств по обеспечению благосостояния даже в условиях экономического давления, связанного с глобализацией. Например, в исследовании Джозефа Вонга, посвященном политике в области здравоохранения в 1980-х и 1990-х годах в Южной Корее и на Тайване, делается вывод, что введение политической конкуренции создало для правительств реальный стимул для расширения охвата медицинским страхованием. Начав с очень ограниченных программ медицинского страхования, характерных для их авторитарных периодов, оба государства расширили охват по мере демократизации и, по крайней мере частично, сохраняли расширенные обязательства даже тогда, когда испытывали экономические потрясения [Wong 2004]. Рудра и Хаггард считают, что демократические режимы в большей мере, чем другие, склонны поддерживать расходы и социальные обязательства в условиях глобально усиливающегося давления даже в институционально слабых демократиях развивающихся стран [Rudra, Haggard 2005][279]. Исследование Клауса Оффе по Восточной Европе приводит к выводам, похожим на мои: «При демократическом капитализме в Восточной Европе оценка доступности и осуществимости реформы всегда будет опосредована демократическим участием» [Offe 1993: 657].

Хаггард и Кауфман в своем недавнем крупном исследовании, где сравнивается развитие государства всеобщего благосостояния в целом ряде стран со средним уровнем дохода – в Латинской Америке, Восточной Азии и Восточной Европе, – пришли к выводу, что во всех трех регионах «демократия создала новые важные возможности для оспаривания политики всеобщего благосостояния, <…> новую политику реформирования всеобщего благосостояния» [Haggard, Kaufman 2006: 20]. Они утверждают, что влияние демократии, однако, было систематически обусловлено экономическими факторами и наследием всеобщего благосостояния. Там, где экономика растет, как в Восточной Азии, демократия ассоциируется с расширением обязательств по обеспечению благосостояния. Там, где существуют жесткие экономические ограничения, как в Восточной Европе, демократия ограничивает сокращение и либерализацию. Авторы утверждают, что, несмотря на экономическое и фискальное давление в обоих регионах, политическое давление, направленное на сохранение государства всеобщего благосостояния, в Восточной Европе гораздо сильнее, чем в Латинской Америке, поскольку всеобъемлющие коммунистические государства всеобщего благосостояния породили гораздо более крупных и сильных конституентов, а также наследие всеобщего благосостояния, чем более ограниченные и фрагментированные структуры всеобщего благосостояния в Латинской Америке. Хотя в исследовании Хаггарда и Кауфмана при объяснении результатов трансформации структур всеобщего благосостояния делается меньший упор на политику, чем мной в данной книге, они отводят демократической политике значительную роль в ограничении изменений государства всеобщего благосостояния в Восточной Европе.

В отдельном исследовании Рудра и Хаггард рассматривают взаимосвязи между благосостоянием и как авторитарными, так и полуавторитарными режимами. Они считают, что «мягкие» авторитарные режимы, подверженные некоторому давлению со стороны избирателей и общества, с большей вероятностью будут поддерживать расходы на обеспечение всеобщего благосостояния и обязательства в условиях глобализации, чем «жесткие» авторитарные режимы. Несмотря на то что политика реформирования льгот в России предполагает механизм ограниченной подотчетности перед избирателями в полуавторитарном государстве, в целом небольшая выборка в этой книге не подтверждает выводы Рудры и Хаггарда. Россия, наиболее политически конкурентоспособная из трех стран, в обеспечении всеобщего благосостояния является чем-то средним. В Беларуси и Казахстане конкуренция на выборах жестко контролируется, но Беларусь, которая поддерживает наибольшие расходы по обеспечению благосостояния, обычно классифицируется как политически наиболее репрессивная. По крайней мере в этих трех случаях степень конкурентоспособности в рамках полуавторитарных режимов не объясняет сравнительных результатов изменения государства всеобщего обеспечения, и мои исследования указывают на необходимость рассматривать коалиции внутри исполнительной власти в полуавторитарных государствах. Литература о государствах всеобщего благосостояния в условиях авторитаризма и полуавторитаризма остается очень ограниченной, даже несмотря на то, что число таких режимов растет. Дополнительные исследования должны привести к лучшему пониманию их политики всеобщего благосостояния.