Посткоммунистические государства всеобщего благосостояния. Политика реформ в России и Восточной Европе

…поверхностным – все продолжают преследовать ведомственные интересы. Основным препятствием на пути реформ является конфликт внутри правительства. Пенсионная реформа, реформа образования полностью осуществимы с точки зрения технических ограничений. В большинстве случаев исполнительная власть может практически заставить Думу делать то, что она хочет. Вопрос в политической реализации – в отсутствии однородности взглядов и интересов внутри правительства[197].

Но сопротивление оказалось значительно слабее, чем раньше. Ключом к этому стал союз президента и Думы; по словам Томаса Ремингтона, описывающего оппозиционных чиновников в сфере социального обеспечения,

…в большинстве случаев путинской команде удалось не дать им заблокировать его политические инициативы, сформировав молчаливые союзы с симпатизирующими ей комитетами в Думе <…> и благодаря тщательной подготовительной работе по минимизации оппозиции изнутри государственной бюрократии [Remington 2003: 54–55; см. также Remington 2003а].

Еще важнее то, что реформы почти во всех сферах включали в себя создание новых, рецентрализаторских и регуляторных ролей, которые компенсировали потери министерств и других государственных органов, сохраняя и даже расширяя их функции в рамках реформированной системы.

Бизнес, труд и реформа всеобщего благосостояния

В рассматриваемый период в формировании политики стали играть более заметную и институционализированную роль бизнес-организации, а путинская администрация использовала корпоративистские механизмы представительства для их лучшей интеграции в политический процесс. Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП), основная ассоциация делового лобби, возродился и расширил свой членский состав, включив в него многих известных российских бизнесменов (олигархов), в том числе лидеров банковского дела, промышленности и энергетики[198]. Уже не сопротивляющийся рыночным реформам, как это было в начале и середине 1990-х годов, РСПП стал мощной силой, поддерживающей либерализационные меры. Он создал ряд комитетов для подготовки законодательных инициатив для президента и Думы, вырабатывая позиции по реформе Трудового кодекса, пенсионной и налоговой реформам[199]. Греф поддерживал связи с РСПП, который стал важным источником влияния и консультаций. Бизнес и финансовые интересы, сформировавшиеся в социальной сфере на ранних этапах реформ, в том числе инвестиционные компании и медицинские страховщики, требовали дальнейших реформ, расширяющих сферу их деятельности. Таким образом, деловые и финансовые интересы, которые ранее были ориентированы либо на получение субсидий от государства, либо на уклонение от уплаты налогов, теперь интегрировались в прорыночную коалицию, сотрудничающую с исполнительной властью, чтобы влиять на результаты политики.

Профсоюзы предлагали слабую и все менее заметную защиту солидаристских ценностей. Они приняли большую часть плана Грефа, включая регрессивную налоговую реформу социального обеспечения, которая, как заметил их представитель, «противоречит солидаристским принципам и <…> не апеллирует к большинству»[200]. Профсоюзы сделали своей главной задачей повышение заработной платы, но в ходе переговоров о реформе трудового кодекса, в момент обладания наибольшим влиянием, согласились с ограниченными и неопределенными обещаниями относительно национальной политики в этой области. Слабое с самого начала, не имеющее политической базы и потерявшее своего единственного могущественного союзника (то есть «красных директоров» РСПП; см. главу третью), руководство ФНПР согласилось на либерализацию государства всеобщего благосостояния в обмен на уступки, выгодные узким институциональным интересам ФНПР, в ущерб интересам ее членов. Как и другие элиты социального сектора в системе со слабой ответственностью перед рядовыми членами, профсоюзы торговались в основном за себя. К концу периода они стали полуофициальными организациями, связанными с партией власти и президентством Путина.