Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

В предыдущих главах словосочетание «квир-теория» употреблялось всего 6 раз, и я ни разу не пояснил, что именно это такое; тем не менее, вся эта книга пропитана квир-теорией: её понятиями о нормативностях, о родстве, любви, сексе и передвижении, её связью с феминизмами и её сложными отношениями с идентичностями. Это закономерно: в 20 веке именно феминистские и квир-движения и теоретики сделали больше всех для анализа и переизобретения интимных отношений между людьми и не только. В этой главе я хочу обратиться к нескольким ключевым концепциям квир-теории, которые отвечают буквально на вопросы «как жить эту жизнь» и «как быть-с-другими». Но для начала опишу, что вообще собой представляет квир-теория сегодня.

Сложно подступиться к определению того, что приняло неопределяемость и распылённость как одну из своих неотъемлемых черт. Квир-теория — это и источник, и убежище: с одной стороны, критическая социальная теория и область знания, внесшая огромный вклад в анализ сексуальности, гендера и систем доминирования; с другой — вдохновение для активистов по всему миру, крыша, под которой могут собираться исследователи, чьи работы не вписываются в конвенциональные границы либеральной академической сферы; с третьей — набор подрывных жизненных стратегий, методов ускользания и сопротивления. Как пишет Уитни Монаган[267], квир-теория это «способ называния, описания, делания и бытия». Аннамари Ягосе отмечает, что «это концепт, который настаивает на радикальной невозможности знать свои предстоящие изменения», который разрабатывает «стратегически открытый характер отношений». Как и в случае с феминизмом, про который не совсем корректно говорить в единственном числе, квир-теория это, скорее, квир-теории, — подчёркивающие собственный множественный и плюралистичный характер.

КТ как ветка академического знания возникает в начале 90-х в США, впервые термин употребила Тереса де Лауретис на одноимённой конференции в Калифорнии. Он был предложен, с одной стороны, в качестве зонтичной категории для исследований сексуальности, гендера и их политического и социального измерений, а с другой — как попытка преодолеть разделение между лесбийскими и гей-исследованиями, — не то чтобы оставить позади эти категории, но выйти за их пределы или как минимум проблематизировать. Появлению квир-теории предшествовал процесс реклейминга слова queer ЛГБТКИ+ активистами в 80-х: до тех пор это был пейоратив, использовавшийся против «меньшинств»; одна только эта история переназначения оскорбления в название теории, движения и «пост-идентитарной идентичности» вызывает восхищение. Уитни Монаган и Ханна Маккенн в книге Queer Theory Now[268] прослеживают генеалогию квир-теории — через активистские группы, отдельных теоретиков и социально-политические потрясения вроде эпидемии СПИДа в США. Несмотря на то, что КТ сформировалась в 90-е, основанием для неё принято называть работу Мишеля Фуко по истории сексуальности, первый том которой вышел в 1976 году; правда, исследовательница Линн Хаффер в книге 2009 года Mad For Foucault предпринимает[269] попытку переосмыслить основания квир-теории, обнаруживающиеся, по её мнению, ещё в книге Фуко «История безумия», вышедшей в 1961 году, а Хизер Лав в книге 2021 года Underdogs через архивную работу отслеживает связи квир-теории с социологией маргинальных сообществ середины 20 века. Наряду с Фуко, основополагающими авторами для КТ были Джудит Батлер с её перформативной теорией гендера и Ив Кософски Седжвик с её подробнейшими исследованиями сексуальности и самой известной книгой «Эпистемология чулана», где логику квир-субъекта «в шкафу» и саму структуру «шкафа» или «чулана» (closet) она распространяет на большинство западных бинарностей и систем знания/власти; она пишет, что логика шкафа и игнорирование и сокрытие ею ненормативных сексуальностей не только определяет то, что мы знаем о сексе, но включается в западную систему мысли вообще; она анализирует, как традиционные пары дихотомий типа мужчина/женщина, бог/человек, реальность/иллюзия описывают не симметричные противоположности, а системы господин/подчинённый.