Постнеклассическое единство мира

Учебником в философском образовании мог бы быть даже не справочник, а, скорее, некий путеводитель по уже проложенным путям и тропинкам мысли, помогающий освоить метрику и топологию концептуальных пространств, позволяющий на разведанных маршрутах отработать технику передвижений, чтобы затем можно было пускаться в свободное плавание. Или хрестоматия, но не мешанина мелкой нарезки маловразумительных без контекста цитат под конвоем пояснений с однозначно правильной их трактовкой, точнее, даже не хрестоматия, а внятный сборник компактных (т. е. вполне обозримых и реально прочитываемых к семинарам) текстов – программных, рефлексивных, итоговых, оригинальных или обзорных, воспроизводимых целиком, без каких бы то ни было сокращений. Это дало бы возможность проследить последовательное разворачивание мысли автора, избежать нарушения внутреннего контекста произведения, а также рассмотреть предложенные тексты не только в качестве коммуникативных сообщений и примеров – образцов построения философского текста вообще, но и в качестве симптомов – следов, выявляющих динамику и тенденции постоянно эволюционирующей интеллектуальной активности. Подборка[314] кратких, концентрированных текстов ведущих представителей актуальных течений и направлений философии, сгруппированных по крупным проблемным блокам, представляла бы репрезентативную панораму полифонии современных философских дискуссий и высвечивала бы многообразие философского опыта. Учебное пособие должно ориентировать на самостоятельную и творческую мыслительную работу, без которой невозможно осмысленное и продуктивное освоение философии. Для того чтобы избежать навязывания предзаданных интерпретаций текстов и жесткой линии тех или иных властных дискурсивных практик или социокультурных стереотипов, стоило бы избегать каких бы то ни было реферирующих и оценочных комментариев. Неизбежный зазор между вопросами, на которые нет тут же сформулированных ответов, и ответами, на которые нет заранее заданных вопросов, бросает интеллектуальный вызов и оставляет простор для собственных размышлений. А многоголосие направлений и подходов, классических и неклассических философских стратегий воссоздает внутренний контекст современной философии. Пособие должно было бы – в качестве идеальной цели – инициировать и индуцировать оригинальные личностные способы философствования. Естественно, эти задачи в принципе неразрешимы, но именно к их решению можно и нужно стремиться. Ведь освоение учебного курса философии никоим образом не может ограничиться только общим обзором разнообразных концепций и позиций по тому или иному вопросу, но обязательно предполагает самостоятельные рассуждения с использованием личного опыта и образования, а также обсуждение проблем и дискуссии с друзьями и коллегами, в процессе которых обнаруживается столкновение различных стратегий мысли при отсутствии однозначно предзаданного решения или истины в последней инстанции. Изучение же представленных в пособии текстов обеспечивало бы встраивание в традицию философствования и придавало бы конструктивный характер обсуждению. Главной учебной задачей тогда должно выступать овладение материалом, т. е. не просто знание одной какой-либо точки зрения, но умение оперировать всем спектром возможных подходов – сопоставлять и сравнивать между собой различные позиции, взгляды и точки зрения по обсуждаемой проблеме, производить критический разбор главных идей, воззрений и развивать соответствующие мысли.

Конечно, практически воплотить целиком и полностью подобный идеальный проект вряд ли получится в силу очевидных эмпирических ограничений, но даже в условиях самых жестких программ и стандартов можно изыскать возможности к нему стремиться. Дело идет не о прекраснодушных мечтаниях о навсегда утраченном золотом веке философии, известным по замечательным историям о беседах Сократа с его учениками, которым (и ему, и им) не нужно каждый день ходить в школу/университет или на работу. Нет, дело идет о том, чтобы философия как живая дисциплина, даже превратившись в профессию, не окаменела окончательно в догматике своих текстов и знаний (обладание которыми стремительно обесценивается в современной ситуации общедоступности почти любой информации), но сохранила осмысленное понимание того, для чего создаются и как работают различные концепции. И тогда, можно надеяться, сопутствующим моментом всякой философии станет не только феноменология [348], но и герменевтика, экзистенциализм, логический и лингвистический анализ, (пост)структурализм, деконструкция и т. д. Не каждый преподаватель философии может и должен быть действующим мыслителем, хотя должен уметь донести до студентов возможность понять и применить философское мышление – как минимум, в некоторых компонентах. Особенно важно это на философских факультетах, которые как раз и готовят тех преподавателей, которые, в свою очередь, предположительно понесут философию студентам других специальностей.