Постой, паровоз!

На этом все для Зиновия и закончилось. Под конвоем его повели на катер. Как же не хотел он отсюда уходить! Но увы…

Его доставили в город, отправили в тюрьму и поместили в одиночную камеру. Выход отсюда только один – на тот свет. Состоится суд, снова будет вынесен смертный приговор, и снова он будет томиться в одиночке в ожидании смерти. Но он уже не боится умереть. Намаялся он в этой жизни, пора на покой…

Глава 17

1

Декабрь месяц, мороз. Но от холода Наташу спасала лишь старая фуфайка. «Заботливые» менты облагодетельствовали, чтобы она дуба не дала. И плюс билет в плацкарте до Владивостока. Все забрали у нее, сволочи, в какой-то рванине на свободу выпустили. Мороз, а у нее туфли летние на ногах. На вокзале вроде бы тепло, но сквозняки над полом гуляют. Эх, жизнь-жестянка…

Ничего, выкрутится она из ситуации. Билет есть, в плацкарте как-нибудь доберется до Владивостока. А там у нее своя кооперативная квартира. Оставалась еще квартира, которую покупал Илья, но Наташа была уверена, что братва приберет ее к рукам. Вроде на «общаковые» бабки она куплена. И к бизнесу, которым она занималась, ее близко не подпустят. Да и ляд с ним. Главное, чтобы жить где было, а там она что-нибудь придумает. Она уже на свободе. Тюрьма ей больше не светит!

Во Владивостоке страшно, там Пузатый со своими отморозками. Но немало времени прошло, может, про нее уже и забыли… А если не забыли, то все равно деваться некуда. Не в деревню же к родителям ехать. Вот если снова поднимется, тогда съездит, а так только позориться…

– Эй, о чем скучаешь, хорошая? – неожиданно раздался грубый мужской голос.

Наташа подняла глаза и увидела ментов в форменных ватниках. Дубинки на поясе, наручники в чехле. Вокзальные менты – самые паскудные. По рожам видно, что добра от них не дождешься. Злые рожи, глумливые.

– Скучно, потому и скучаю.

Наташа невольно поежилась, инстинктивно обхватив себя руками, чтобы согреться.

– А документы?

Документы у нее были. Паспорт. И билет до Владивостока.

– А мы думали, у тебя справка, – ухмыльнулся мент с погонами прапорщика. – Видок у тебя. Что, жизнь придавила?

– Паспорт отдай! – потребовала она.

Едва сдержалась, чтобы не добавить огнеопасное слово «мусор».

– Утю-тю, какая ты быстрая! Может, сторожок на тебе висит, а?

– Я только что из сизо. Вот уведомление, что дело закрыто.

В загребущие руки прапорщика перекочевала еще одна ценная бумажка. Но это не охладило его пыл.

– Все равно придется пройти с нами, – похабно осклабился он.

Наташа не хотела никуда идти, но все же позволила увести себя в линейный пункт милиции. Мрачные помещения, мрачные клетки для задержанных. Ее поместили в самую дальнюю клетку. Прапорщик остался за решетчатой дверью, а его напарник-сержант сел на скамью напротив Наташи.

– Значит, из сизо, да? – от него разило вчерашним перегаром. Морда не рыжая, но наглая до безобразия. – А во Владивосток зачем едешь?

– Паспорт смотреть надо. По месту прописки.

– А здесь что, никого нет?

– Тебе не все равно?

– Значит, нет. А обратно в сизо не хочешь?

– За что?

– А вот за это самое!

Сержант неожиданно сорвался со своего места, подскочил к ней и сунул руку в карман фуфайки. Вытащил оттуда небольшой пакетик с каким-то порошком.

– Знаешь, что это такое? – злорадно спросил он.

– «Кокс»?! – радостно встрепенулась Наташа.

Как бы она хотела сейчас закинуть в себя хотя бы одну «дорожку», а еще лучше сразу две…

– Героин. Э-э, порошок, похожий на героин, гы-гы…

И ширнуться бы она не отказалась. Не отказалась бы!

Ясно, что менты героин подбросили. Но сейчас Наташу куда больше волновал сам факт существования наркотика…

– Не надо в сизо, – мотнула она головой.

– Тогда выбирай, или ты туда, или мы сюда…

Сержант похабно ухмыльнулся и провел пальцем по ее губам.

– У вас понятых нет и протокола. Меня через неделю выпустят, – мотнула она головой.

– Ух ты какая умная! Будут тебе понятые, и протокол будет.

– Не надо. Ты мне пакетик этот дай, и мы договоримся.

Сержант думал недолго. И с согласия прапорщика отдал ей пакетик, который, по самым скромным подсчетам, вмещал в себя десять доз. А ей-то всего и надо было, что двух ментов по одному разу через себя пропустить. От нее же не убудет…

И все же от нее убыло. На душе было мерзко и пусто, когда она выходила из ментовки. Зато в кармане густо.

Еще до отправления поезда она успела купить в аптеке несколько инсулиновых шприцев и резиновый жгут. Аптекарша отпускала ей товар с явным подозрением, да и смотрела на нее, как на конченую тварь. Но Наташе было все равно. Ее приятно лихорадило от мысли, что скоро она поймает приход.

В поезде она с трудом дождалась, когда откроются туалеты. Еще до этого заказала себе чай, чтобы разжиться ложечкой. С ней и закрылась в туалете. С помощью зажигалки закипятила раствор, сначала загнала его в шприц, а затем и в вену. Как будто только так она могла избавиться от ужасной действительности, которая до сих пор держала ее в своих страшных тисках…

2