Постоялый двор Синичкино (СИ)

— Конечно, милая, — ласково улыбнулась Натаниэла Исмаиловна. — Всё зависит от того, чего ты ждёшь от смерти, что тебя держит в этой жизни. Я свою жизнь прожила достойно. У меня было счастливое детство, потом интересная учёба в мединституте, удачное замужество. Жорж, мой супруг, с меня пылинки сдувал. Сына мы родили, вырастили. Он тоже доктор. Внуков я дождалась, а теперь пора мне встретиться с Георгием. Как он там без меня?

— Давно Ваш муж умер?

— Десять лет назад. Я на похоронах сказала, когда прощалась с супругом: буду уверена, что сын прочно стоит на ногах, сразу к тебе приду, а пока, извини, любимый, мне надо здесь, на этом свете, быть.

Гертруда с восхищением смотрела на собеседницу:

— Я поняла, что Вы имеете в виду: если человек готов уйти, то существа, зовущие его с собой к умершим, не пугают.

— Всё так, — подтвержила Натаниэла Исмаиловна. — Лёгкая, быстрая смерть, которая наступила, когда человек готов к ней и по различным причинам страстно жаждет её, — это, Гертрудочка, большое счастье.

— Можно ещё один вопрос: вы согласны с Самуилом Яковлевичем Флором, что кто-то обряжается в костюм навьий, так зовут этих безглазых существ, чтобы пугать постояльцев Синичкино?

— Самуил Флор волен думать, как ему заблагорассудится, — улыбнулась Натаниэла. — Вопрос веры в необъяснимое — личное дело каждого. Я — хирург. Всю жизнь проработала в операционной. Могу сказать, что многого в этом мире мы до конца не понимаем и, возможно, это к лучшему.

— Вы хотите сказать, что видели реальную навью?! — заволновалась Гера.

— Я этого не говорила. Я сказала, что верю или даже так: хочу верить в реальность безглазых духов. Если они реальны, значит я рано или поздно встречусь с Георгием, ведь они зовут меня пойти к мужу, — пояснила Натаниэла Веркуть и, помахав Гере на прощание рукой, скрылась за входной дверью своего домика с соломенной крышей, а Гертруда вернулась в столовую, где кроме Самуила Яковлевича Флора за столиком сидели Виолетта, Радмир и Юрий.

— С Натаниэлой Исмаиловной всё в порядке, — успокоила она всех.

— Рад это слышать, — Самуил Яковлевич встал и распрощался. — Надеюсь, молодёжь, вы прекрасно проведёте этот летний вечер, а я отправляюсь спать. Таков уж удел стариков: есть, философствовать и спать.

— Может опять посидим, как вчера, в баре перед сном? — предложила Виолетта.

— Гертруда, ты сегодня в настроении составить нам компанию в баре? — с надеждой в голосе спросил Радмир.

— Мы тебя об этом очень просим, — добавил Юрий.

— С удовольствием проведу остаток вечера в вашей компании, — согласилась Гера.

Закончив ужин, вся компания переместились в бар. Радмир включил неоновую подсветку, создав тем самым очень приятную атмосферу.

— Ты сегодня пообщалась с Натаниэлой Веркуть и Самуилом Флором. Выяснила что-нибудь интересное, касательно смертей постояльцев? — обратился Радмир к Гере.

— Ничего такого, чего бы ты не знал, — с сожалением признала Гертруда и, пробежав взглядом по углам бара, добавила. — Кстати, я хотела спросить: разве в Синичкино нет камер наблюдения?

— Камера есть только здесь, в баре, — ответил Радмир. — Идея была создать в Синичкино очень приватное место, поэтому от камер наблюдения на территории постоялого двора отказались.

— Жаль. Камеры могли бы помочь разобраться с происходящим здесь, — заметил Юра.

— Вам не надоело ещё муссолить тему произошедших здесь смертей. Умерли старики — и умерли. Я вот здесь торчу два месяца и ничего необычного не видела. Унылое место! — поморщилась Виолетта. — Лучше давайте музыку послушаем.

Радмир послушно включил музыкальный центр.

Когда заиграла медленная композиция "The Hunt" в исполнении Яэль Мейер, Павловский обратился к Гертруде:

— Потанцуем?

Гера протянула руку в знак согласия.

Они вышли на небольшой пятачок возле сцены, Юрий нежно обнял Гертруду за тонкую талию, и они стали медленно двигаться в такт музыке.

Танцевали молча. Павловский смотрел куда-то в даль и о чём-то думал. Гера заметила, что Радмир внимательно наблюдает за ними.

— Знаешь, — вдруг сказал Юрий. — Я помню тебя со времён учёбы в институте. Ты тогда была такая серая мышка.

— Сейчас я тоже серая мышка?

— Нет, ты очень изменилась.

— Спасибо. Буду считать это комплиментом.

Музыка на секунду смолкла, а потом запел Алмас Багратиони, предлагая "поговорить и забыть обиды прошлого."

— Может мы попробуем оставить в прошлом наши разногласия? — шепнул Павловский Гертруде.

"Давай научимся прощать," — призывал в песне Алмас Багратиони и Гертруда, глядя в глаза Юрия, согласно кивнула:

— Не возражаю против предложения оставить в прошлом разногласия.

— Чтобы закрепить начало дружеских отношений, приглашаю тебя завтра покататься на велосипедах вокруг Синичкино, — буравил Геру взглядом Павловский.

— С удовольствием принимаю приглашение!

— Тогда встречаемся завтра в десять утра в лобби, — Юрий выглядел очень довольным.

Они вернулись к барной стойке, обсуждая детали велопрогулки.

— Умные люди снова с нами, — Виолетта постучала ногтем указательного пальца по стоявшему перед ней стакану с чем-то красным.