Посторонним вход воспрещён

И как-то само собой получилось, что на охоту за следами порталов, они отправились втроём – Ромка, Вильгельм Евграфович и Гиляровский. До Земляного вала дошли пешком; по дороге зашли в мастерскую под вывеской «Лудимъ, паяемъ, починяемъ ведра тазы и каструліи», и там им по чертёжику, извлечённому доцентом из бумажника, быстренько спаяли мудрёную проволочную конструкцию. Пока Владимир Алексеевич развлекал лудильщика беседой, Евсеин закрепил на новорожденном агрегате пяток драгоценных зёрнышек.

Опробовали его тут же, возле мастерской – безрезультатно. Оставалось идти на Гороховскую и искать вожделенную «тень» портала уже там.

Евсеин, позабыв о невоспитанном «рудомётчике» с головой ушёл в процесс – лицо его стало отрешённым, глаза доцент то крепко зажмуривал, то закатывал вверх. Прохожие недоумённо косились на приличного господина, занятого странным баловством с проволочной бирюлькой. Около троицы уже вертелись уличные мальчишки, и Ромка грозно нахмурившись, оттеснял их от учёного – мало ли что придёт сорванцам в голову? Гиляровский озирался по сторонам и тискал что-то в кармане.

Кастет? Ромке приходилось видеть костоломное приспособление, которое таскал с собой репортёр.

А ведь нервничает Владимир Алексеич! Если откроется портал – как бы он на той стороне бед не натворил. Вид у него не такой уж и вызывающий – подумаешь, шуба! – но какой-нибудь не в меру ретивый полицейский вполне может и докопаться. Надо сразу же уходить – благо, до их с Ольгой квартиры от дома с порталом не больше пяти минут быстрого хода. Понять бы, сколько времени там прошло с тех пор? Ромка никогда не мог толком разобраться в заумной математике временных параллелей двух миров.

– Вот что, Вильгельм Евграфыч… – обратился Ромка к учёному, как только тот оторвался от своей драгоценной проволочной штучки. – Какой месяц на той стороне? Как у нас или…. помнится, когда у нас был март, там был ещё только декабрь…

Евсеин поднял глаза и озадаченно посмотрел на молодого человека.

– Видите ли… хм… Роман Дмитрич… я, собственно, не уверен, но, если предположить, что масштаб времени сохранился после схлопывания «червоточины» – тогда выходит один к десяти. А это значит, что там прошло месяца полтора, ну, может, чуть больше.

– Погодите, дюша мой… – прогудел Гиляровский. – Помнится, господин Семёнов говорил, что если кто-то из «гостей» возвращается к себе, на ту сторону – время будет идти одинаково. Он ещё целую теорию их этого вывел…

– Именно так. – Евсеин кивнул. – Но не просто находиться там, а с бусинкой от чёток. А откуда ей там взяться?

– Погодите… Вот вы Роман Дмитрич, говорили, что один из злодеев сбежал в будущее?

– Ну да. – подтвердил Ромка. – Дрон. Ну, успел, так и что с того?

И хлопнул себя по лбу.

– Точно, Владимир Алексеич! И как это я сразу не подумал? Если Дрон сумел уйти в портал, значит у него была бусина! Значит, на той стороне время идёт так же, как и у нас и там сейчас… дайте посчитаю… апрель 2016-го!

– Ну, это только если негодяй всё это время держал бусину при себе. – возразил доцент. – Он, когда обнаружилось, что порталы закрылись, мог её припрятать. А то и вовсе выбросить. В этом случае…. – ох!

Доцент уронил проволочное приспособление – и замер, сжимая виски ладонями, и раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза у него закатились, на губах выступила пена.

– Вильгельм Евграфыч, голубчик, что с вами? – Гиляровский подхватил Евсеина под локти. Тот сразу обмяк, обвис на руках репортёра. – Да в себе ли вы? Роман Дмитрич, извозчика, скорее! Не видите – плохо ему!

Ромка, подхватив с мостовой прибор (не дай бог, не покалечить хрупкую конструкцию) кинулся наперерез извозчичьим санкам, очень вовремя свернувшим с Земляного вала.

Вокруг Гиляровского с Евсеиным, уже собирался народ. В толпе раздавались крики, бабье оханье, кто-то побежал за городовым. Жалостливая торговка с лотком сахарных петушков на лучинках, даже всплакнула. Двое мужичков – один в распахнутом полушубке, другой в куцей поддевке – помогали разворачивать возок. Кургузая соловая лошадёнка, испуганно приседала на зады и тревожно прядала ушами. Мужики, обозлённые непонятливостью кучера, обидно покрикивали:

– Куды, куды, щучий сын, поперёк мостовой? Тоже извозчик!.. Ванька ты потяночный, а не извозчик! Тебе на катке сидеть, а не лошадью править! Всю Москву обошёл, а дурней дурака не сыскал!

– Давай крути, тудыть тя растудыть! – поддакивал второй, в поддёвке. – Не видишь, барин сомлел, того гляди – помрёт! Давай, живо, разворачивай свою екипажу, в околоток повезёшь! Ну, чего уставился как солдат на вошь? На кошке тебе катать, а не на кобыле! Сворачивай, храпоидол!