Посторонним вход воспрещён

И Юлий Александрович показал на Романа.

– Значит, это вы с сестрой познакомили Никонова с Геннадием? – допытывалась Алиса. – И те террористы в прошлое попали из-за вас?

– Не, ну откуда мы знали? Оля тогда с Геннадием всерьёз любовь мутила. То есть это она думала, что всерьёз. Я же полгода, как дембельнулся – а тут такая история! Что мы вообще могли понять? Олька в школе историю не особо уважала, я в армии забыл все, что выучил – а Гена всё на свете знал, излагал, как по бумажке!

«Что-то я всё время оправдываюсь? – в который раз осадил себя Ромка. – Почему, какую тему не возьми – девица-журналистка всё поворачивает так, что мне приходится объяснять, что я не виноват, не хотел, и вообще был не при делах?..»

Проблема была в том, что девушка Ромке нравилась, и спорить с ней не хотелось совершенно. Тёмные волосы, узкий, точёный профиль, немыслимые сапфировые глаза… Хотелось соглашаться, поддакивать, вызывать улыбку на очаровательном личике. Хотелось… а вместо этого – град острых, как осколки стекла вопросов, и ни единого шанса перевести разговор на другую тему – например, на то, что она собирается делать сегодня вечером?

Да что ж это такое, в самом-то деле?

– Молодые люди, чайник вскипел!

В дверях гостиной возник старик-учёный. Из-за спины его выглядывал Евсеин; эти двое уже час как уединились под предлогом приготовления чая, и из-за неплотно закрытой двери доносился невнятный бубнёж, обильно пересыпанный малопонятной терминологией. Гиляровский некоторое время прислушивался к ним, но не выдержал – вернулся в гостиную и теперь развлекался «допросом с пристрастием», который Алиса устроила владельцу квартиры.

После того, как гости из прошлого и члены «комитета по встрече» перевели дух, Ромка предложил сгонять в ближайший магазинчик, купить что-нибудь к чаю. В холодильнике нашёлся закаменевший кирпич бородинского, жалкий кусочек масла да пара банок консервов – брат с сестрой, получив доступ к порталу, быстро приохотились питаться «на той стороне».

А Алиса всё не унималась:

– Ну ладно, я понимаю, портал закрылся. Но почему, пока он был открыт, вы не вспомнили о немолодой женщине, которая все глаза выплакала, разыскивая пропавшего сына? Его Валентин зовут, кажется? Что, трудно было дать ей знать, что с ним всё в порядке?

– Валентин? – Ромка отвёл глаза. – Так он… в общем, убили его. Давно ещё, мы тогда были с Геннадием заодно. Мы и узнали-то об этом только потом, Владимир Алексеич просветил…

Он кивнул на Гиляровского. Репортёр пристроился на тахте и с интересом вслушивался в беседу.

– Это вы о том бедолаге, которого застрелили на Хитровке? Да, не повезло пареньку. Две пули – одна в сердце, другая в лёгкое – так мне сказали в университетском морге. Сразу умер, без мучений.

– Умер? – ахнула Алиса, прижав ладони к щекам. – Несчастная мать! Вы бы видели, что она мне… в смысле, что в блоге Стопкина написано! Я читала – прямо сердце разрывалось!

Из осторожности Алиса пока не стала открывать всех козырей. заявила, что прочла об истории со странным бредом пациента из института Сербского и исчезновениями людей в анонимном блоге в интернете – и увлеклась расследованием. Разумеется, о визите в квартиру Семёновых девушка тоже предпочла умолчать.

– Да, надо как-нибудь объяснить… – согласился Ромка. – Сын всё-таки. Хотя, самого-то Валентина мне вот нисколечко не жаль. Он с самого начала был с Геннадием, и только и думал, как бы сделать что-нибудь эдакое… выделиться, короче, хотел, ботан! Потому, наверное, и на пулю нарвался.

Алиса кинулась возражать, но Роман уже перехватил инициативу:

– И вообще, по какому праву вы меня допрашиваете? Кто вы такие со своим дядей Юлием? Подумаешь – прочли что-то там, встретили нас на улице, так и что с того?

Он посмотрел на Алису с нескрываемым подозрением:

– Кстати, я понимаю, расследование, интернет, то-сё… а скажите-ка мне, откуда вы зёрнышки к «искалке» взяли?

Алиса поперхнулась чаем и беспомощно уставилась на Гиляровского. Тот хохотнул:

– То-то, дорогая коллега! Вот вам совет старого газетного волка – внимательно следите за словами. Теперь молодой человек вас не оставит в покое, пока вы ему не ответите…

Роман кивнул с мрачной решимостью.

– Да вы, Роман Дмитрич, не переживайте. – продолжил репортёр. – У мадемуазель Фроловой имеются кое-какие профессиональные секреты, и она не спешит их раскрывать. Давайте отнесёмся к этому с сочувствием – не сомневаюсь, что рано или поздно всё прояснится.

Алиса, почувствовав поддержку, очаровательно улыбнулась Гиляровскому. Ромка нахмурился – опять он остался в дураках!

– Вот так, Роман Дмитрич, и действует наш брат газетчик, – усмехнулся Гиляровский. Хоть мы с мадемуазель Фроловой и разделены сотней с лишком лет, а всё же – собраться по цеху. Так что, нам палец в рот не клади, верно, барышня?

– Это уж точно, – развёл руками Роман. – От вас ничего не скроешь.

Мобильник Алисы издал звонкую трель. Девушка схватила аппаратик – «Шурик рекон.» Фу, чёрт, неудобно… придётся выкручиваться, а как?

Извинившись, Алиса шмыгнула в прихожую: