Посторонним вход воспрещён

Тем временем парочка села в подошедший поезд. Глеб едва успел шмыгнуть в соседний вагон – народу оказалось неожиданно мало, и новоявленный шпик заметался, выискивая местечко поукромнее. В конце концов, он пристроился рядом с тучным мужиком, уткнувшимся в планшет, и скорчился в три погибели, стараясь боковым зрением не терять из виду парочку в соседнем вагоне. Те и не думали садиться – стояли у дверей, оживлённо беседуя.

Успешный гробовщик уже много лет не спускался в метро, полагая общественный транспорт уделом неудачников. Он научился скрывать свои чувства – по роду деятельности постоянно приходилось иметь дело с людьми весьма скромного достатка, и даже демонстрировать им соучастие. А тут его самого угораздило стать мишенью брезгливо-недоумённых взглядов, поскольку сего собственная внешность была, мягко говоря, предосудительной.

Он действительно выделялся среди небогато одетых, но приличных на вид пассажиров подземки: дорогущий костюм в пыли, скула опухла, глаз потихоньку заплывает подозрительным багрянцем. Затравленно озираясь, Глеб принялся отдирать от кашемира гроздья репейников; при этом изо всех сил делая вид, что просто отряхивается. Получалось не очень – полная, средних лет тётка, сидевшая напротив, участливо поморщилась и покачала головой. Глеб в ответ побагровел – ну всё, дожил, его жалеют! Ну, Алиса, ты за всё ответишь: и за это позорище, и за отказ, оскорбление ничуть не менее тяжёлое!

Вокзальная площадь, как обычно, кишела народом. Парочка постояла немного в ущелье между вокзалом и громадой торгового центра «Атриум». Глеб сыщик разглядел, как девушка искала что-то на смартфоне, а потом решительно направилась в сторону Садового кольца. Глеб рискнул приблизиться. О чём говорят «объекты» слышно не было, но так он хотя бы не рисковал потерять их в привокзальной сутолоке.

Пройдя немного в сторону Красных ворот, Алиса с незнакомцем свернули в переулок и остановилась возле неприметного трёхэтажного особнячка. Глеб едва успел нырнуть за угол – теперь между ним и теми двумя было не больше восьми шагов, и молодой человек отчётливо слышал каждое слово.

– А мне хотелось бы хоть ненадолго попасть туда, к вам. – говорила девушка. – Как вы думаете, Владимир Алексеевич, господин Евсеин сумеет сделать так, чтобы этот портал больше не закрывался? Тогда мы сможем ходить туда-сюда как в гости!

– Да, это было бы любопытно. – прогудел в ответ здоровяк. – Только ведь, барышня, уже было такое, и сами знаете, чем закончилось! Больно деликатная это материя – время, осторожнее с ней надо. Не забава – чтобы любопытство своё тешить!

– Ну так я не ради забавы! – Глеб не видел лица Алисы, но хорошо представил, какую возмущённую гримаску она состроила. – Вот и Ромка полагает, что дядя Юля сможет принести вам много пользы! Он знаете, какой учёный?

«Так, Ромка какой-то… А «дядя Юля» – это, кажется, Алисин дед – раритет советской эпохи, всю жизнь проишачивший в педагогическом институте? Нечего сказать, светило науки!»

– Мне бы только одним глазком! – Алиса продолжала уговаривать бородатую личность; голос её на этот раз был умильно-заискивающим, как у десятилетней девочки, выпрашивающей пирожное. – Я понимаю, что нельзя и вообще опасно! У меня здесь родители, не хочу оставлять их. А то получится как с той женщиной, мамой Валентина, про которую я читала в блоге Степана Стопкина?

«Врешь, милая, – усмехнулся про себя Глеб. Это твой блог, анонимный, мне ли не знать…»

– Будем надеяться, Вильгельм Евграфыч что-нибудь придумает. – ответил Алисин ухажёр. – А дядюшка ваш ему поможет – господин доцент, сами видите, немного не от мира сего, за ним глаз да глаз…

«Ещё и доцент? Вильгельм Евграфыч… надо запомнить. Никогда не знаешь, какая информация может пригодиться на переговорах. Хотя, какие там «переговоры»? Беседа с обидчиками будет короткой. Похоронный бизнес приучил Глеба к жёсткости, и церемониться он не собирался.

Голоса смолкли, хлопнула дверь – парочка вошла в подъезд.

Глеб шумно выдохнул – оказывается, всё это время он вслушивался, задержав дыхание, – и осторожно выглянул из-за угла дома.

Никого. Только вывеска над неприметной железной дверью:

«Ломбард».

«Вот, значит, как? Ломбард? Всё интереснее и интереснее… ну теперь-то вы, мои дорогие, не отвертитесь…» – И Глеб торопливо зашарил по карманам в поисках айфона.

VIII

День второй. Утро.

Утро вечера мудренее

Я пришёл в отдел с утра пораньше, чтобы без помех покопаться в архивах. Знаю я коллег-оперов: увидят стажёра, бездельничающего за компом – немедленно припашут. А как иначе? Если не бегает туда-сюда и не строчит на клаве – значит бездельничает, а размышлять стажёру по чину не положено. А у меня на утро планы. Не сказать, чтоб наполеоновские, но свои.