Посторонним вход воспрещён

– А гараж чей? – дядя Юля озирался, стоя посреди тесного кирпичного бокса. – У вас, вроде, машины нет?

– Соседа снизу. – отозвался Ромка. – Он врач, полгода, как работает в Африке по контракту с какой-то ООНовской шарашкой. А нам ключи оставил, чтобы присматривали. А то малолетки или бомжи дверь подломят и устроят гадючник…

– Что ж, это удача. – старик похлопал по капоту побитой жизнью ВАЗовской двойки светло-кофейного цвета. – В гараже будет гораздо удобнее. С машиной всё утрясли?

– Полчаса назад деньги передал. Бумаги договорились завтра оформить, сказал, что сегодня занят допоздна.

– Да на кой они нам сдались эти? – отмахнулся дядя Юля. – Вот что: загоняйте машину сюда, и будем потихоньку грузить. Чтобы не устраивать в последний момент аврал.

– Надо ещё сиденья снять. – напомнил Ромка. – А то всё не влезет – вон, полкомнаты коробками завалили…

– Надо – значит, снимем, работы на полчаса. А сейчас, пойдёмте-ка наверх. Остальные уже собрались, ждут.

– Да господа, вынужден с грустью признать: конспирация – это не про нас.

Гиляровский обвёл взглядом собравшихся, отдельно задержавшись на Шурике с Олежиком.

Алиса нахмурилась – ясно, кому предназначается эта шпилька. И не поспоришь ведь: именно её, Алисы, стараниями, в историю с гостями из прошлого оказалось втянуто столько постороннего народу.

– Не беда. – дядя Юля отмахнулся сухонькой ладонью. – Ещё семь… нет, семь с половиной часов – и нас тут след простынет. И тогда вся ваша конспирация уже не будет иметь значения.

Алиса улыбнулась старику, благодаря за поддержку. Тот в ответ озорно подмигнул.

– А как же Вильгельм Евграфыч? – Ромка кивнул на доцента. – Он-то здесь останется, без документов, вообще без ничего! А мне, между прочим, за него ещё перед бароном отвечать…

– Как так – без ничего? – Алиса живо изобразила возмущение. – ты за ним и присмотришь. Вот и Шурик обещал помочь, верно?

«Ахтырец», чуть помедлив, кивнул. Судя по выражению лица, особого энтузиазма на этот счёт он не испытывал.

– Лучше пока спрятать Вильгельма Евграфыча у меня на даче. Мы с Романом займёмся поисками подходов к этому подземелью, а он там поживёт. Место спокойное – за Мытищами, минут двадцать от МКАД. А когда придёт время, доставим его в Москву.

– Я, если вы не против, побуду с господином доцентом. – подал голос Олежик. – У меня накопились отгулы на работе, вот и возьму всё сразу. Так будет спокойнее, верно?

Евсеин кивнул. Ему не хотелось вступать в новые дискуссии – все мысли были в непонятном, непредсказуемом завтра. А что, если «червоточину так и не удастся открыть, и придётся навсегда остаться в этом насквозь чужом двадцать первом веке? Не то, чтобы доценту тут не нравилось, просто слишком уж многое было непонятным, порой диким и всегда неожиданным. Например – что за световая точка пляшет на стене напротив окна? Крошечная, чуть больше спичечной головки, но такая ясная, отчётливая… Ни одним зеркальцем нельзя получить такого «зайчика», к тому же – красного цвета.

– А что, хорошая мысль. – подумав, согласилась Алиса. – Ты и с порталом поможешь, покараулишь там, то-сё… Поможешь ведь, Олежик?

– Спрашиваешь! – парень с готовностью кивнул. – Честно говоря, я до последнего думал, что ты меня разыгрываешь. Но теперь, когда я всё узнал…

Он появился на квартире в компании Алисы меньше часа назад. И после сбивчивых объяснений («А что мне оставалось? Без него у меня вообще ничего бы не вышло!») был единогласно принят в ряды «хроноприключенцев».

– Какие уж тут розыгрыши… – прогудел из угла Гиляровский. – Всё «всамделишнее», как мои детки говорят.

– Правда? – удивилась Алиса. – Вот удивительно: я в детстве тоже так говорила!

– У слов, молодые люди, долгая жизнь. Ну, об этом мы как-нибудь в другой раз. А пока, юноша – что вам удалось разузнать?

Олежик пошарил в карманах, извлёк сложенный вчетверо лист бумаги, аккуратно расправил на столе и приготовился рассказывать.

Я выключил лазерный микрофон и некоторое время сидел, привалившись к кирпичной стенке. В голове царила сплошная путаница, сквозь которую отчётливо пробивалась одна-единственная мысль: «Во, попал!»

Итак, подследственные в самом деле оказались гостями из прошлого – по крайней мере, трое из них. Во-первых, двойник Гиляровского – то есть, никакой не двойник, а автор любимых с детства «Москвы и москвичей» собственной персоной. Во вторых, спортивного сложения парень, опознанный мной, как Роман Смольский, владелец «нехорошей квартиры», бесследно исчезнувший около полугода назад. Родной брат Ольги Смольской, тоже, кстати, исчезнувшей.