Посторонним вход воспрещён

Удивительно, но, никто и не подумал с ней спорить. Небольшую дискуссию вызвал лишь новый «порядок следования», но Роман, вовремя опомнился, вспомнил об ответственности перед загадочным (только для Алисы, разумеется), бароном Корфом – и принялся распоряжаться. Дядя Юля был возвращён за баранку с указанием править прямиком в подворотню. Доцент, вооружённый «искалкой», занимал строго выверенную позицию на мостовой, в пяти шагах от стены. Четверо мужчин (Евсеин оставался при своей драгоценной искалке) были назначены на роль тягловой (вернее, толкательной) силы. Предстояло разогнать несчастный тарантас так, чтобы тот вкатился в устье «червоточины». Причём, Шурику и Олежику следовало, как только капот пересечёт «горизонт событий» (мудрёный термин, употреблённый дядей Юлей), придать «двойке» дополнительное ускорение сильным толчком и самим остановиться. Гиляровский же должен был толкать дальше – и проскочить в «червоточину» вслед за машиной.

Алисе велено было идти первой – так, чтобы и под колёса не угодить, и сигнал подать, если многострадальный «жигуль» габаритами не впишется в «меж-мировой тоннель».

Совместными усилиями (дядя Юля приоткрыл водительскую дверцу, высунулся и сварливым голосом отдавал команды, одновременно крутя руль) машину поставили поперёк мостовой, заблокировав при этом проезжую часть. Стрелки часов указывали двадцать трисорок семь – детское время для столичного мегаполиса. Но улица Казакова была пуста – ни транспорта, ни даже случайных прохожих.

Евсеин поднял «искалку». Все, и даже дядя Юля, замерли.

Алиса хорошо запомнила, как появляется на стене призрачный контур подворотни-»червоточины» Но на этот раз картина была иной: на стене возник мерцающий фиолетовый контур – и стал разрастаться, поглощая жестяной жёлоб водостока, окно, жёлтую газовую трубу на кронштейнах, и рос, пока не превратился в прямоугольник около двух метров в высоту и не четырёх – в ширину, затянутый пульсирующей лиловой плёнкой. За ней во мраке угадывались мелькающие бесформенные тени.

Алиса от неожиданности попятилась – в прошлый раз, когда гости из прошлого появились на Гороховской, всё было совсем иначе – они просто возникли на тротуаре ниоткуда, из ничего.

– Не бойтесь, барышня!

Это Евсеин, отметила Алиса. Значит, всё пока идёт хорошо.

– Так и должно быть, не пугайтесь!

Доцент говорил бодро, даже жизнерадостно, стараясь развеять её («а, может и свои?» – мелькнула мысль) сомнения.

– Тоннель нестабилен, отсюда и свечение. Но надо поторопиться, а то погаснет – и тогда уже будет поздно…

Алиса несколько раз кивнула, продолжая пятиться прочь от зловещей плёнки. От мысли, что ей предстоит шагнуть в это лиловое «нечто», тревожно сжималось сердце.

– Берегитесь, Алиса Николавна! – зычно гаркнул Гиляровский – и опоздал. Бампер «двойки» ткнулся Алисе под колени и она, не устояв, взмахнула руками и уселась на капот. Оброненная «искалка» с проволочным дребезгом полетела на асфальт.

– Да что ж это такое! – не своим голосом взвыл Евсеин. – Попортите, погнёте – что будете делать?!

– Вообще-то, я её однажды уже собрала! – огрызнулась Алиса. – Страх перед лиловой плёнкой у неё как рукой сняло, осталась только злость на собственную неуклюжесть. – То есть, мы с дядей Юлей собрали. Понадобится – снова сделаем, невелика премудрость…

Евсеин, не обращая внимания на её слова, схватил пострадавший прибор и близоруко всмотрелся в сплетения проволок.

– Две… три… слава Богу, все бусины на месте! – с облегчением выдохнул он. – Ну, давайте же, скорее – не видите, оно гаснет!

Действительно, плёнка светилась уже не так ярко.

– По местам! – зычно скомандовал Роман. – Алиса, иди, а мы катим машину сразу за тобой!

Она погрузила в плёнку руку, чуть помедлила (ничего такого, вроде, не ощущается) и решительно шагнула вперёд. И в самую последнюю долю секунды, когда лицо уже тонуло в лиловом омуте, успела расслышать невнятный повелительный крик:

– …на месте!..

«Да что же это такое?..» – мелькнула затухающая мысль, и сознание Алисы поглотило загадочное «нечто».

Я заорал: «Всем стоять на месте! Уголовный розыск!» – и прыгнул вперёд, наперерез гружёной сверх всякой разумной меры ВАЗовской «двойки», катящейся прямо в стену двухэтажки – вернее, в разлитую по покрывающему её сайдингу светящуюся блямбу, только что на его глазах назад поглотившую Алису Фролову.

Четверо мужчин, толкавших машину, замерли в неудобных позах. «Жигуль», проскрипев натруженными покрышками по тротуару, по инерции вкатился в лиловое сияние – и замер, словно разрезанный светящейся мембраной пополам.

– Стоим, граждане! Предъявляем документы! – сказал я официальным голосом, не забывая демонстрировать корочку удостоверения, зажатую в вытянутой руке.

«… и что ты им собрался предъявлять? Разве запихивать легковушку в стену дома в неположенном месте – это нарушение?..»

Эксперт Миркин замер в двух шагах. Он, не отрываясь, смотрел на торчащий из стены «жигулёвский» задок, окружённый подозрительным сиянием. Глаза эксперта Миркина расширились, губы вытянулись, округлились для изумлённого «О-о-о!»