Построить будущее

— Все записи мне в руки. Без одобрения ни одна строчка в печать или на дружескую беседу с кем угодно не попадает.

— Там нет никаких моих оценок и комментариев. Только сами байки.

Еще и умный. Догадался, с чего я возбудился и требую на цензуру и редактуру.

— Ведь издали сборник ваших басен, почему не продолжить…

И надо сказать, разошелся он тиражом аж в тысячу экземпляров. Жить на эти доходы не получится, однако высшее общество реально читает. В основном детям, но ведь на то и рассчитывал. С юных лет вырабатывать привычку к русскому, а не французскому или немецкому тексту. Лиха беда начало.

— Потому что у меня, — говорю максимально честно, — при внимательном чтении может появиться желание исправить слово, целое предложение или добавить нечто новое. По опыту знаю — нет предела совершенству, и сколько раз сызнова перечитаешь, столько раз и исправления идут. А после издания поправить уже не удастся. Все твои ошибки и неточности останутся на бумаге. Ты меня понял?

— Да, Михаил Васильевич!

Кстати, обращение по имени-отчеству, а не по званию случайно ли? Может, попытка уйти в сторону от дисциплины и свободнее беседовать? Команды «без чинов» не было. Тогда он хитрее, чем я представлял.

— Стоп! — вспоминаю мимолетное раздражение на редакцию и порчу подачи информации. — Не твою ли корреспонденцию читал в «Вестях» о последнем выпуске в Шляхетском корпусе?

— Так точно! Моя!

Гусев не такая и редкая фамилия, а имени под заметкой не было. Вот и не сопоставил.

— И нечем гордиться. Газетная заметка должна содержать максимум информации и минимум лирики. Где, когда, по какому поводу собрание, кто выступал и краткое содержание речи. Тебе бы в писатели идти! Газетное дело совсем иное.

Господибожемой, глаза горят, будто не выговор сделал, а похвальную грамоту вручаю.

— Я могу вам показать свои личные заметки?

Ну точно, в биографы метит. Нашел бесплатного учителя. Лучше бы ты «Журнал полка» нормально вел. Хотя в принципе любопытно, чего он наваял. Все же представитель определенного общества. Того самого среднего, на которое я вынужден делать ставку. Не аристократы, но и не неграмотные мужики.

— Неси все, — отмахиваюсь, — только завтра. Сейчас изволю отправляться спать, и не мешайте больше до утра! И да… Непременно напиши маме. Проверю. Она наверняка волнуется.

Глава 10 РАЗБОР КРЫМСКИХ ПОЛЕТОВ

По прибытии в штаб для получения дальнейших указаний первое, что услышал:

— Господин Ломоносов, какими судьбами здесь?

Навстречу шел неплохо знакомый Афанасий Романович Давыдов.

Петербург город маленький, и мы неоднократно пересекались. Приятный человек, без свойственной многим дворянам при общении с бывшим мужиком фанаберии. Хотя, откровенно говоря, насчет его знатности присутствуют определенные сомнения. Происхождение у него самое мутное. Якобы шляхетское, но, судя по всему, ни богатств, ни положения родители не имели. Так тем более похвально. Выслужившиеся на публике частенько норовят изображать из себя большего мусульманина, чем пророк Мухаммед.

— Да вот, в пехоту перевели, полком командую.

— Ы? — с откровенным недоумением сказал он.

— Воронежским мушкетерским, в чине премьер-майора, — говорю без особой охоты.

Замечательно представляю, как это выглядит в его глазах. В шестнадцать лет начал службу солдатом. Принимал участие в Северной войне и Персидском походе и последовательно рос в должностях и званиях, до такого же чина. И не благодаря семейным связям. Неудивительно, что на выскочку вроде меня настоящая военная косточка должен смотреть как солдат на вошь.

— Каким образом? — блестяще подтвердив догадку, прорвало Давыдова.

— Ласси приказал. Офицеров почти не было, а у меня звание.

— Полк на месте, не пропал? — Вот теперь он уже шутит. Оправился от внезапного удара. Чем мне и нравится. Независтлив и не станет интриговать, норовя плюнуть в тарелку, коли обойдут с назначением.

— Страшная сторона военной жизни заключается в кажущейся легкости ее усвоения. И для многих проще всего отдавать приказы, не задумываясь о последствиях.

— Но не для тебя?

— Я еще не привык посылать людей на смерть. И не хочу, чтобы солдаты умирали ради моей славы.

— Похоже, из тебя может выйти настоящий командир, — одобрил Давыдов. — Правильные мысли. Правда, нуждаются в корректировке. Хороший полководец не моргнув глазом положит десятки тысяч человек.

Многозначительная пауза.

— Но положит их ради дела и победы, сохранив много большее число. Не для наград, как… — Он осекся и оглянулся.

— Ты прибыл от Миниха? — спрашиваю почти в лоб.

— Вот именно, — буркнул Давыдов.

Удивительно, насколько Христофор Антонович умудряется восстанавливать против себя всех офицеров от прапорщиков до генералов. Будто специально провоцирует, устраивая скандалы. Друзей такое поведение не добавляет. Он человек мстительный. Если кого невзлюбит, будет последовательно уничтожать. И я очень доволен, что судьба не занесла в его подчинение. Карьеру в армии делать не собираюсь, а злопамятный враг с высоким положением абсолютно без надобности.

— А я могу пригласить тебя на ужин и для разговора? — спрашиваю.