Построить будущее

По донесениям, шесть тысяч мужчин вырезаны, а двадцать тысяч женщин и детей отправлены на реку Егорлык. То есть на калмыцкую территорию. Добыча огромная, и вряд ли остальные ногайцы и адыги после этого отправились помогать крымским татарам. Свои бы владения защитить.

Скорее всего обычное преувеличение. Никто толком вражеские полчища не считал. Тьма их и как песка на пляже. По такому типу составляются донесения. Больше почета при победе, меньше позора при поражении.

— Миних потребовал сдачи Перекопа. — Не дождавшись моих возражений, Давыдов продолжил: — Признания владычества России, обещая в ином случае сжечь Крым. Хан отвечал, что набеги ногайские, крепость турецкая, война не объявлена.

— И ведь не врал, — под дружное ржание прокомментировал кто-то.

— Через три дня начался штурм, и крепость, считавшаяся неприступной, пала в кратчайший срок. У нас всего шестеро убитых, сто семьдесят шесть раненых, и две с половиной тысячи человек взяли в плен и захватили восемьдесят четыре орудия. Ну еще в башнях держались какое-то время, но затем и они сдались.

— Слаб стал турок, — с легким недоумением сказал полковник Ломан. — Азов, Перекоп…

— Чужая земля для янычар, — многозначительно произнес капитан апшеронцев, его фамилии я не знал. — Татары так просто не сдадутся.

Через мгновение в помещении начался базар, когда офицеры принялись доказывать каждый свое. Примеры приводились прямо противоположные и все правдивые.

— Тихо! — гаркнул Фридрих, заметив мой взгляд. По званию он самый старший и руководит собранием. В его присутствии было бы неуместно встревать, пусть и хозяин. Субординация, будь она неладна. На людях положено вести себя соответственно. — Дайте продолжить господину майору. Драться потом станем.

— На военном совете, — дождавшись тишины, продолжает Давыдов, — почти все высказались не за продвижение в Крым, а за посылку отрядов для его разорения.

— Почему? Шли-шли и остановились?

— Требовался заслон от нападения со стороны Очакова и провиант. В армии было на двенадцать дней, а больших запасов в крепости не нашли. Для того отправили в тыл от каждого полка по пятнадцать пароконных телег, всего двенадцать тысяч под командованием генерал-лейтенанта Леонтьева.

В обоз отправили неторопливого героя…

— Миних решил действовать вопреки общему мнению с тридцатипятитысячным оставшимся войском, после выделения еще гарнизона для Перекопа. Двадцать шесть полков, четыре тысячи донских и полторы тысячи запорожских казаков вошли в Крым. Он собирался идти на Бахчисарай, но оставлять Козлов с турецким гарнизоном сзади опасался.

Странное название для татарского города. На перевод не похоже. Другие города вполне себе называют Кафа или Еникале. Явно не по-русски, хотя, может, и коверкают названия.

— Татары постоянно кружили рядом, и связь, а также редуты по пути оставлять было опасно. Ежедневно пытались напасть и даже однажды ворвались в обоз. У Козлова были на одиннадцатый день.

— Там же верст полтораста от Перекопа, не больше, — опять не выдерживаю.

— Так и есть, — подтверждает. — Скорее меньше. Трехтысячный гарнизон ушел на кораблях, а татары вместе с мирными жителями отправились на Бахчисарай.

— Неудивительно, что результат такой вышел.

— Ну не столь уж плохой… Без боя и крови захвачена огромная добыча. Десять тысяч баранов, запасы пшеницы и риса на двадцать четыре дня для всей армии, очень кстати для людей, две недели не евших мясного.

Ну естественно. Так ползти — никаких запасов не хватит.

— Простояв пять дней, десятого июня выступили из Козлова, спалили его, в Бахчисарай шли вдоль морского берега, находя в изобилии фураж и еду. Расположенный в долине город со всех сторон окружен горами, проходы заняты татарами, на выгодных позициях. В лоб мы не стали атаковать, а, оставив в лагере больных и слабосильных, тихо обошли позиции. Оттеснив, несмотря на яростное сопротивление татар, ворвались в незащищенный стенами город.

И пограбили на совесть. Это уж как водится. Если мне когда-то доведется брать города, не стану солдат сдерживать. Должны они за свой труд, пот и кровь получить нечто сверх жалованья.

— Жители при приближении русской армии бежали в горы. Татары напали на прежний русский лагерь и на первых порах нанесли потери запорожцам, но засевший в вагенбурге Шпигель отбил все атаки. Потом татары отступили в горы, уничтожая летучими отрядами на пути армии все. После трехнедельного стояния, терпя от болезней…

Чего они столько ждали в разоренном городе? Почему не двигались? Положительно, я ничего не понимаю в стратегии. Или, что гораздо вернее, это нужно сказать о Минихе.