Постучи в мою дверь

Он никогда не давал обещаний, которые не мог исполнить. Он вообще никогда и ничего никому не обещал. Это было одно из первых правил, которое отец заставил его усвоить. Господарь не может позволить себе не оправдать чьих-то надежд. Если ты пообещал, сдохни, но исполни. Гораздо легче жить, никому ничего не суля. Просто делаешь то, что должен. Молча.

Но Олеся, похоже, гораздо охотнее верила его словам, чем поступкам. А значит, он должен как можно скорее решить вопрос с королем. Чтобы уже на празднике показать всем, что она под его покровительством.

— Сейчас мы поступим так: ты отправишься обратно к портнихе и закажешь самое красивое и богатое платье, какое только сможешь придумать. А я поговорю с королем. Поняла?

Олеся кивнула и слабо улыбнулась. А он заставил себя вытащить платок и стереть с ее лица следы того, что они только что творили. Даже не думал, что будет ощущать себя так хреново. Своими же руками стирает с нее метки ее принадлежности ему. И вправду гребаный демон!

Олеся неожиданно призналась:

— Я сбежала от портнихи. Наврала, что хотела посоветоваться с Адрианной. Но на самом деле, хотела спросить тебя, какой наряд мне выбрать.

Нутро заполнилось теплом. И еще чем-то таким, названия чему он не знал. Может, это и было счастье, о котором столько твердила его глуповатая мечтательная сестра? Он всегда думал, что для него ничего подобного не существует. На его долю отмерена ответственность, забота о семье и о своем роде, преумножение и так несчетных богатств и борьба с демонами.

Но вот перед ним стоит женщина, из-за которой он не может нормально дышать. Она пробралась в его разум. Завладела душой. И подчинила себе его тело.

С ней он мечтал о будущем. О семье. О жизни. А он не был из тех, кто мечтает. Никогда в жизни не тратил на это время.

До встречи с Олесей.

— Ты можешь выбрать любое платье. Не думай о деньгах. — Почему-то ему казалось — это единственное, что может ее заботить.

Но Олеся, похоже, решила окончательно добить его:

— Если бы я боялась тебя разорить, то пошла бы в этом. — Она дернула себя за рубашку. — Я хочу нравиться тебе.

— Ты нравишься мне. Любой. Лучше всего голой. — Габор оставил легкий поцелуй на ее виске. — После свадьбы не буду выпускать из нашей спальни и не позволю одеваться. — От этой мысли так и неудовлетворенное возбуждение окончательно превратилось в боль.

Олеся бросила на него раздраженный взгляд:

— Неужели так сложно сказать, в чем бы ты хотел меня увидеть? Здесь все чужое. Госпожа Карола показала мне ваши традиционные платья, а для меня они отличаются только степенью уродства.

Даже если бы захотел, Габор не смог бы объяснить Олесе, насколько для него важно слышать эти слова. Она хочет нравиться ему. Хочет выбрать то, что привлекло бы его. Готова пожертвовать собственным удобством и желаниями.

Габор наклонился и прошептал Олесе на ухо:

— Я бы очень не хотел, чтобы другие мужчины увидели, какая ты красивая, и глазели на тебя. Но твое платье должно быть таким, чтобы я кончил, едва тебя увидев. Сможешь придумать такой наряд?

Олеся облизнула губы, и Габор едва сдержал стон. Ему требовалось закончить то, что они начали.

— Думаю, что смогу…

— Уверена? — Он настороженно следил за движениями ее языка, сходя с ума уже только от этого.

— Хочешь со мной поспорить? — Олеся быстро обернулась. Наверное, хотела убедиться, что их никто не подслушивает.

— А ты азартная… Что ж, давай поспорим. Какая ставка? — Габор еще никогда не ощущал такого азарта и желания жить.

— Проигравший исполняет любое желание победителя. — Олеся задиристо вздернула подбородок, и Габор не смог сдержать смешок.

— В деревне ты сказала, что я могу надеть на тебя кляп… и что ты будешь сопротивляться.

Олеся моментально насторожилась. Словно маленькая лисичка, остановившаяся в шаге от ловушки.

— Правда? Я… я не помню…

Но Габор не собирался отпускать свою жертву и позволять ей уходить.

— Зато я помню. Об этом и будет мое желание.

— Ты еще не выиграл.

— Ну так и не позволь мне этого сделать. Возвращайся и придумывай платье. А я разберусь с королем и его любопытной дочерью.

Олеся неожиданно обняла его, вжимаясь всем своим хрупким телом. Они настолько идеально подходили друг другу, словно были слеплены из одного куска глины, который неосторожный гончар разбил на две части. И вот теперь они снова вместе. Снова стали единым целым, безошибочно совместив отколотые части.

Габор сжал Олесю в жесткой хватке, вдыхая аромат ее волос, подпитываясь ее нежным искушающим теплом. Нет, он не отдаст ее. Никогда.

— Будь осторожен с ним… Он уже наверняка все знает. Потому что если с тобой что-то случится, я… — Она посмотрела на него ярким, прошивающим насквозь взглядом. Стальная игла с шершавой ниткой вонзилась в душу и начала, стежок за стежком, пришивать его к ней. — …я не выдержу. Теперь я уже и не знаю, как жила без тебя.

Ее признание было узлом на проклятой нитке. Намертво завязала его кишки, превратив в одного из слабаков, зависимых от своих женщин. Раньше он таких презирал. Теперь же не желал для себя иного.