Постучи в мою дверь

Тихо Крампус забрался на крышу и заглянул в открытое окно. Ну вы поглядите! Не все попрятались и дрожат в ужасе. Не все трясутся перед ним. Совсем о страхе забыли — кричат и стонут на узкой кровати. Потные, дышат тяжело — не холодно им, значит. А девка-то красавица какая… Кожа белая, волосы длиннющие, как сама ночь. Блестят, черными змеями по плечам расползаются.

Такая и Крампусу пригодилась бы. С ним бы повеселее было. Вопила бы на всю деревню. И все равно, что от страха…

— Смотрю, ты решил проводить Старый год с размахом. — Король хохотнул и принялся разглаживать складки на халате. — Даже в Ибранье так не готовятся, как здесь.

— Вы преувеличиваете, Ваше Величество.

На лице короля мелькнуло недовольство. Не такого ответа он ожидал, и Габор это видел. Он мог бы наперед пересказать их беседу. Что будет говорить король, и что сам Габор ДОЛЖЕН будет ему отвечать. Но сейчас все намного сложнее и важнее, чем обычный разговор.

— Ты же меня знаешь. Я зазря не хвалю. Генриетта уже все уши мне прожужжала о том, что прежде такого не видела. Не может дождаться праздника.

Разговор о дочери был затеян не зря — Габор чувствовал.

— Я буду рад, если праздник в Дьекельни запомнится вам и вашей семье, Ваше Величество.

— Давай уже по простому. Мы не при дворе. — Гергард откинулся на спинку кресла, демонстрируя расслабленность.

Но от Габора не укрылось дергающееся веко и напряженно сцепленные пальцы.

— Давненько мы вот так с тобой не сидели. По семейному.

— Своим визитом вы оказали большую честь моему роду, Ваше Величество.

— Да что ты все заладил «Ваше Величество»? У тебя в гостях твой дядя, а не король. — В голосе Гергарда отчетливо слышалось раздражение. И напряжение.

Габор склонил голову:

— Прежде всего вы — мой король. А уже после этого — родственник. И мы оба знаем, что я не имею никаких прав на это родство.

Король хмыкнул:

— Всем известно, что твоя мать — моя сестра. Да, единокровная. Да, незаконнорожденная. Но сестра. Она никогда не стыдилась обстоятельств своего рождения. Не стыдись и ты.

Габор видел, что король расставляет вокруг него ловушку. Нужно было лишь осторожно обойти ее.

— Я не мог мечтать о лучших родителях.

— Тебе действительно повезло. В тебе слились два сильнейших рода. Сын дракона и ворона. Свирепость, мощь и мудрость. Мало кто не завидует роду Баттьяни. Тебе. Твоему влиянию. Твоим богатствам.

— Это заслуга моих предков.

— Не скромничай, мальчик мой. И ты, и я прекрасно знаем, сколько ты трудился и как приумножил свое состояние. Должно быть, ты уже стал богаче меня. — Король снова хохотнул, но в этом звуке слышалась лишь мрачная решимость и угроза.

Габор знал: они подошли к самому важному. К тому, ради чего и затевался весь разговор.

— Молва склонна преувеличивать. — Габор говорил отстраненно и холодно, чувствуя, как напряжение сковывает каждую мышцу.

— Молва так же любит разносить сплетни о короле и его дворе. Ты знаешь, я никогда не игнорировал свой народ. Возможно, я был не лучшим правителем, но всегда прислушивался к простым людям.

Габор едва не хмыкнул. Прислушивался… Наводнил доносчиками всю Бергандию и бросал в темницы всех недовольных своим правлением. Нет, он не осуждал короля. Проклятье, да он сам когда-то это предложил! Потому что это было разумно: подавить недовольство в зачатке. Но всем рот не заткнешь. Люди будут лишь более осторожными и изобретательными. Гергард этого не понимал.

— Так вот они тебя любят, Габор. Я тут послушал, что говорят мои… министры о тебе. Оказывается, ты взял на себя большинство разорительных и ненужных для казны трат вроде строительства приютов для этих грязных беспризорников или лечебниц для нищих… Так давно никто не приходил выпрашивать у меня деньги на них, что я и позабыл об их существовании. Но кто бы мог подумать, что народ после этого посчитает тебя героем…

Габор сжал челюсти. Министры? Доносчики, которых Гергард послал шпионить за ним. Стоило немалых усилий вычислить их, а потом подсунуть то, что они должны были преподнести королю, как «важные сведения».

— Я лишь стараюсь поддерживать репутацию своей семьи. Мать не простила бы меня, оставь я без попечения монастыри и лечебницы, за которыми она… приглядывала.

— Ох, моя дорогая сестра… Она всегда делала то, что требовали приличия. Не более. Тебя ведь никто не просил отстраивать морскую академию после того пожара. А навигационная школа… Я туда заехал по пути сюда. Нужно сказать, ты постарался на славу. Она едва ли не больше, чем мой дворец.

Габор растянул губы в фальшивой улыбке: