Постумия

– На сей счёт очень давно выразился Пушкин: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!» Но халява всегда заманчива. Ведь первый их план, даже в случае провала, не сулил ничего плохого. Новости просто пустили бы по затухающей. И публика вскоре всё забыла… Но свояки не хотели лимонадничать. Это не вязалось с их имиджем, с их характерами. Узнав, что практически все нужные лица соберутся в одном месте, решили оприходовать их разом. И элементарно выбить показания. А двое детишек – просто подарок Можно сказать, дополнительный бонус. Но дело сразу же пошло не так. Влад с Михаилом оказали сопротивление. Евгению удалось бежать и предупредить сестру. Лёля сообщила о случившемся по цепочке. Но всё же свояки духарились. надеялись на силу своих методов. Сломаются пленные – потопят всех нас. Нет – их зверски убьют, что также ударит по Грачёву, по Богдану. И по тебе, тёзка. Обо мне и говорить неловко. После такого только законченный мерзавец сможет жить спокойно. А мы себя исказним, потому что нормальные люди. Беременность Марьяны добавила уверенности своякам и их окружению. Трудно во имя абстрактной идеи отдать своего младенца на растерзание. Прошло уже двадцать четыре с половиной года после гибели твоего брата, Всеволод, а ты всё переживаешь. А тут – его дочь, твой сын, нерождённый внук! Им не удалось взять Богдана с Ольгой. Но и тех, кто оказался в бункере под сыроварней, было более чем достаточно.

– Богдана срочно вызвали на дежурство, иначе он тоже был бы в Горьковском, – пояснил генерал Грачёв. – Коллега в больницу попал, с подозрением на клещевой энцефалит. Диагноз, к счастью, не подтвердился. Это Богдана и спасло. Но кто мог предвидеть? А вот Лёльку они ждали.

21 сентября (вечер).

– Это дело многослойное, – продолжал Старик, попивая несладкий чай из трав. Здесь, как у Вороновых, ставили самовар. – Идёшь как будто в темноте, а вокруг ямы нарыты. Глубиной этак метров в десять. Шаг в сторону – и гарантированно сломаешь шею. Причём это относится не только к нам, но и к ним. Есть у меня один мент знакомый. Его решили подставить, да дурость подвела. Сказали, что парень крышует наркоторговлю в цыганском посёлке Плеханово, что под Тулой. Считали, видимо, весь этот народ одним миром мазан. А оказалось, что «котляры», которые в Плеханове живут, этим как раз и не занимаются. Повезло моему менту – на первый раз…

– Как там Джиоев, заговорил? – Петренко, похоже, задремал, а сейчас очнулся.

– Да. – Дядя внимательно наблюдал за жучком, бегавшим по скатерти. Раньше бы раздавил его, не задумавшись, а теперь не мог. – Когда узнал, что боссов завалили, отверз уста. Его фотки обнаружились не только в телефоне Мирона Великойского, но и ещё у одного предпринимателя. Тот опасался за свою жизнь и нанял охрану в «Мангусте». Тэрджи Джиоев втёрся к нему в доверие и застрелил. Взял из коттеджа всё самое ценное, включая коллекцию дорогих часов и ручек. А были они куда богаче, чем у некоторых российских губернаторов. Выносил добро, как всегда, сообщник. Но наличных денег у жертвы не нашлось – всё было на картах. Но это не помешало Джиоеву – ведь он сумел узнать ПИН-код…

– А насчёт инкассаторов с Шафировского узнали что-нибудь? – Петренко щипцами раздавил очередной грецкий орех.

– Меченые купюры попались в банке при переводе денег на счёт одной из подставных фирм. В фуре и в броневике сидели сообщники. – Генерал Грачёв достал портсигар, но не спешил его открывать. В последнее время он часто пропускал перекуры – Это второе такое ограбление в Питере. Сейчас им занимается отдел по экстремизму нашего Главка. Многие из арестованных по делу свояков уже заключили сделку со следствием. Резон понятен. Если кто-то один такое сделает, сидеть так или иначе всем. Да ещё по полной программе. – Дядя наконец-то закурил, отвернувшись от меня.

– Так ведь это дело отменили с первого июля, – напомнил Петренко.

– Формально отменили, но фактически правило действует. Так что выгоднее встать на путь исправления. Свояки уже никогда не вернутся, а жить как-то надо. Теперь получатели пожертвований станут более сговорчивыми.

У меня заломило поясницу. Теперь такое случалось часто, особенно после долгого сидения за столом. Я подумала, что надо бы навестить Чарну Моисеевну. Она два дня назад вернулась из санатория и очень просила приехать к ним на Славянский бульвар. Ногу, к счастью, удалось сохранить, но сильная хромота ещё оставалась. Не знаю, чего удалось добиться при реабилитации.

Кстати, своими планами на осень я с Чарной пока не делилась. Вот уж она удивится, когда я заявлюсь в таком виде!..

– А много народу такую помощь получает? – спросила я у Старика.

– Достаточно. Не забывай, откуда прибыл Финансист, чьими интересами вся эта публика прикрывалась. Разумеется, за этот бренд хорошо платили. «Русский мир», «ополченцы», «беженцы» и всё такое. Теперь пострадают и детдома, и храмы, и прочие богоугодные заведения. И фонд супругов Рындя, конечно.