Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Сколько раз царь стоял на пороге смерти из-за болезней, и сколько раз он выбирался из загребущих рук костлявой. Удача берегла царя на поле брани – простреленная шляпа и искореженный медный крестик, лежащие рядом с отцом в его опочивальне, видимое тому доказательство, – но не уберегла от столь нелепого странного покушения. Разбираться с ним мне только предстоит, благо пара татей живы и сейчас находятся в тюрьме.

– …Я видел, как ко мне спускался ангел… Он звал меня к себе, манил… Но я не мог уйти, потому что здесь остались нерешенные дела, любимая жена, дочери, сын…

Было видно, с каким трудом давались Петру эти слова, испарина выступила даже на кончике носа, по виску заструился ручеек пота. Я не перебивал отца: он должен высказаться, а я – слушать и по мере сил помочь ему в этом.

– Я никому не говорил об этом… но обязан сказать тебе, моему наследнику и первенцу. Пусть с твоей матерью у меня не сложилось… да и не баловал я тебя, но прошу тебя об одном… позаботься о Катеньке и Аннушке с Лизонькой, они твои родные кровинушки, так же, как и я сам.

– Отец, к чему эти слова? Ведь ты скоро поправишься, встанешь на ноги и сам сможешь видеть взросление моих сестер, – заверяю царя, с грустью глядя в его лицо.

– Нет, немного мне осталось. Являлся мне ангел второй раз… вчера, под самое утро. Говорит: «Пора тебе, Петр, заждались тебя твой отец с дедом… прадед с умилением глядит сверху, а матушка слезно просит увидеться с тобой. Три дня даю тебе, Петр, больше тебе не прожить». Так что умру я скоро, сын… и государство свое тебе оставлю. Многое хотел я сделать, Русь-матушку к величию вести, да не дал Бог… умираю, оставляя такую тяжесть на плечах твоих, Алеша.

– Так может, все образуется, батюшка? Может, просто привиделось тебе это, – делаю попытку увести тяжелые думы царя в сторону.

Но все мои потуги рассыпаются пеплом.

– Ты не поймешь, сын, пока сам не испытаешь этого. Не могло такое привидеться… Впрочем, пускай сия участь минует тебя… Я устал, хочу отдохнуть немного, но, прежде чем ты уйдешь, хочу, чтобы ты поклялся, что будешь оберегать свою семью, а мачеху с сестрами – тем паче…

Голос государя становился все тише и тише, хрипы заглушали слова, но Петр упорно продолжал говорить.

– Клянусь, отец, что буду защищать и оберегать их как самого себя и семью свою, и не будет мне никакого покоя, пока не сделаю я для них все возможное! – слетают с губ слова, тяжелым ярмом ложась на сердце.

Непонятная ненависть к лифляндке куда-то уходит. Остаются лишь воспоминания Алексея, того самого царевича, который читал письма своей мачехи, старающейся помирить отца и сына после очередной размолвки, нежно относился к ней и признавал своей матерью, несмотря на то, что царь лишил его настоящей матери, отправив ее в монастырь.

Да, стереотипы играют порой глупую и страшную роль в сознании человека, многое могло бы быть иначе, не появись эти бесовские выдумки лицедеев и лицемеров. Похоже, многое придется переосмыслить, многое понять, пересмотреть и не делать поспешных выводов из всего услышанного и увиденного. Жизнь – штука странная и порой непонятная, так почему же нам самим надо быть открытыми, как книга? Выходит, что человек-то – это много больше, чем мертвая плоть древа…

Черт бы побрал всех философов и их труды! Как же теперь быть, когда осознаешь: рушится приятный мирок, исчезают бумажные стены долго возводимых замков, открывая тебе всю гамму красок этого мира, с его жестокостью, подлостью, красотой и уродством, открывая одну простую истину: человек – существо разноплановое и несовершенное! И относиться к нему однозначно нельзя. Даже взять светлейшего князя, етить его… Гений военной наступательной доктрины Петра, верный сподвижник и удачливый командир, при этом являющийся столь злостным нарушителем законов и устоев государства, что повесить его было бы великим благом. Да только надо ли все это?!

– Что ж, сын, я рад, что ты изменился… Ступай, пригласи ко мне мою Катеньку, хочу последние мгновения побыть с ней…

Отец повернул изуродованное лицо набок, из уголка невидящего глаза покатилась прозрачная капля, пробежавшая по щеке и исчезнувшая в подушках.

Через пару минут заплаканная некоронованная царица вошла в опочивальню Петра, неся на руках полуторагодовалого ребенка, невинно взирающего на окружающий мир с такой любознательностью и вниманием, что даже мое очерствевшее сердце двух совершенно разных эпох дрогнуло и часто-часто забилось.

Увы, но жизнь часто несправедлива: страдают достойнейшие, умные, благородные, а живут предатели, скоты и многие к ним относящиеся. Да, жизнь каждого из нас порой закладывает крутые повороты, но это не значит, что при каждом бедствии нужно опускать руки, нет. Скорее наоборот: то, что нас не ломает, делает нас сильнее!

Друзья, стоящие за дверью в окружении моих гвардейцев и витязей, молча разошлись в стороны, ничего не спрашивая и стараясь даже не смотреть на меня, опуская взоры в пол, будто на нем изображена была самая прекрасная картина на свете.

Не понимая, в чем дело, подхожу к одиноко висящему зеркалу…