Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Так в чем же дело? Почему так плохо к предложению Миши отнеслись? Ведь дельная мысль, только пока еще не обдуманная. Надо ведь еще и законодательно ее оформить, опять же, определиться с задачами, которые будут стоять перед этой новой службой, а кроме того, и штат подобрать необходимо. Кажется, батюшка мой, царство ему небесное, уже делал попытку создать нечто подобное, так что можно приглядеться к людям, набранным в новый орган. Так что, господа, будем работать, тем более что теперь перед нами задачи интереснее будут, как-никак Россия перед нами, со всеми проблемами и недостатками!

В этот день решить вопрос с созданием новых приказов и реорганизацией старых так и не получилось, даже поднимать его не стал, слишком уж молодые головы новой задачкой увлеклись, постоянно подвергая новые предложения критике, демонстрируя здоровый прагматичный подход и в который раз удивляя меня столь усердной работой.

Впрочем, и через день, и даже через два возникший вопрос не поднимался, и я решил не торопиться с этим. Пока дела идут столь споро, прерывать их нет смысла, ребята вон как увлеклись. Артур даже забыл про свои мастерские, часть которых уже перенес в Тулу и Липецк, где недавно заложили новый железоделательный завод. Что ж, похоже, вот и кандидат в начальники Производственного приказа наметился, хотя все-таки стоит несколько разделить сей приказ, слишком много обязанностей приходится на него.

А может, ну их, эти приказы? Ведь по сути это не реорганизация, а создание совершенно новых госструктур. Так пускай они будут называться ведомствами. Ведь в чем их суть? В том, чтобы они ведали, знали, что творится в подвластных им сферах жизни государства, будь то армия или же строительство флота.

Эх, сколько еще предстоит сделать, сколько исправить! Впрочем, унывать не будем!

Дни потихоньку шли, вырисовывалась общая структура будущей службы, подбирались кадры. Во главе нового органа было решено поставить стольника Желябужского – хорошего организатора и довольно сведущего в вопросах будущего ведомства человека.

Почти все приготовления уже были сделаны и теперь прописывались акты для самого учреждения, причем главным актом, который я лично писал для фискальной службы, стала ответственность самих фискалов перед государем и служивыми людьми. Вводилось такое понятие, как «личная неприкосновенность фискала», сама же служба во избежание какого-либо давления извне выводилась в самостоятельную структуру, подвластную только государю.

Однако при этом также накладывалось и ограничение на самих фискалов в виде нескольких правил. Правило двойственности обвинения – в случае навета и невиновности обвиняемого на фискала налагается штраф в размере половины той суммы, которую он хотел получить от данного человека. За взятку же или казнокрадство я предложил ввести суровую кару: виновного фискала прилюдно казнят, а его семью, вплоть до второго колена, незаметно вывезут в другую губернию, создавая тем самым иллюзию жесткости царской власти и ее неотвратимом возмездии. Таким образом предполагалось избавиться от большей части нежелательных элементов, желающих вступить в ряды новой службы. В итоге получалось, что на эту службу пойдут не аферисты и вымогатели, а довольно законопослушные люди, по крайней мере, я на это надеюсь.

Обсуждая в очередной раз проект новой службы, ее недостатки и достоинства, я не утерпел и рассказал о своих идеях насчет реорганизации приказов. Предложение после небольшого обсуждения не только приняли, но и начали с новым пылом-жаром реализовывать. Увы, но чем больше мы обсуждали данный вопрос, тем острее вставала проблема несовершенства другой сферы государственных интересов, а именно – административной. Слишком мало было у нас губерний, а площадь, занимаемая ими, не уступает площади европейских королевств. Так что параллельно двум проектам реализовывался и третий, по разделению новоявленных губерний на меньшие части, с внесением в них инфраструктуры и обозначением наиболее подходящих малых столиц – административных центров губерний.

Скорость совместных работ заметно упала, постоянные нестыковки в ключевых вопросах приводили к тому, что приходилось возвращаться чуть ли не к истокам и заново все переделывать, создавая такую структуру, которая могла бы нормально функционировать в обновленной России. В конце концов, поняв, что таким макаром ничего путного не получится, я разделил работу на части и отдал их соратникам, при этом строго-настрого запретил лезть не в свои дела, дабы не мешать друг другу. Будто в некоем кружке по интересам, только во много большем масштабе – вот, собственно, и вся разница.

Первые списки будущих фискалов легли мне на стол чуть ли не через месяц после начала работ – аккурат за неделю до венчания с боярыней Погожевой.