Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Боже, кого я пригрел на груди?! – ошеломленно прошептал патриарх, глядя в горящие фанатичным блеском глаза епископа витязей.

– Успокойтесь, ваше высокопреосвященство, мы одно дело делаем. Народ русский, православный не рабом должен быть – служителем и помощником Божьим! Так видит его государьбатюшка, так и я вижу, а вы поможете нам и возвеличитесь!

– Да ты понимаешь, епископ, сколько крови пролиться может из-за глупости несусветной?! – прошипел патриарх, начиная догадываться о том, что хочет сказать молодой протеже.

– Этого не будет. Повторять ошибки прошлого мы не станем, нам нужно не так уж и много – время! – улыбнулся епископ, вставая из кресла.

Поклонившись и поцеловав патриаршую руку, Варфоломей вышел, оставив на столе кипу бумаг с изложенными инновациями. Осталось довести до Святейшего синода полезность новых предложений, и тогда большинство проблем просто исчезнет…

* * *

7 июня 1711 года от Р. Х.

Беркниш

Армия его величества Алексея II

Раннее утро. Солнце только-только показалось из-за горизонта, окрашивая землю в алые тона.

Зеленые колонны, разбавленные красными мундирами гренадер и красно-зеленой формой некоторых пехотных полков, выстроились в четыре линии. Перед армией, в низине трех пологих холмов, построили девять редутов, пять обратили к врагу, а оставшиеся четыре отодвинули назад, усилив фланги. В центре формации поставили два люнета – открытых с тыла полевых укрепления, состоявших не менее чем из трех фасов: двух фланковых и фаса.

В девяти редутах расположились девять батальонов фузилеров и пять рот гренадер, усиливших ближайшие к врагу укрепления. В люнетах разместилось по два батальона резерва и пара 18-фунтовых орудий. На вершинах трех холмов оборудовали батареи полевой артиллерии под прикрытием двух солдатских полков.

В нескольких верстах от холмов, в небольшом перелеске, разместились два полка драгун и полутысячный полк донских казаков. Кроме того, трехтысячный отряд калмыков дрейфовал за пехотными линиями.

Русская армия усиленно готовилась к встрече приближающейся громады вражеского войска.

– Государь, позиции заняты! – чуть слышно подошел сзади фельдмаршал.

– Началось, князь? – поднимаю на него красные от постоянного недосыпания глаза, блеклые мушки мелькают перед глазами.

– Началось. Если удастся выбить янычар с первой атаки, то можно не сильно опасаться остального войска, разве что степняков и сипахов, но они хороши против коммуникаций, а не при атаке в лоб, – задумчиво ответил старый фельдмаршал Шереметев.

– После ночной диверсии Балтаджи обязан вступить в бой на наших условиях. А учитывая, что половина артиллерии осталась в лагере, разумно предположить, что гренадеры Петрова совершили очень удачный рейд.

– Вполне вероятно, но турок все равно раза в четыре больше, чем нас. Пускай они и голытьба, но голытьба многочисленная.

– Они не смогут развернуться для атаки кавалерией, фельдмаршал. Дунай справа, лес слева, протяженность поля боя – полтора десятка верст, да и то все они на трех холмах держатся. Места для маневра у них нет, – покачав головой, отвечаю ему.

– Если редуты не остановят их первую линию, то артиллерия может не достать их, – засомневался фельдмаршал.

– Время покажет, князь. Но и первая линия не будет отбиваться одна, резервов хватает, а мужество войск проверено не одним десятком сражений. Роты закреплены, батальоны того и гляди сойдутся в боевые колонны, генералы на местах, неудачи быть не должно! – уверенно заканчиваю маленькую речь.

– Будем надеяться.

Впервые за долгое время Шереметев улыбнулся, пригладив седые волосы, торчавшие из-под парика. Я подобные глупые западные веяния моды не приветствовал, многие новшества отца вовсе отменил как пагубные для дел. Ни к чему солдатам рюшечки и прочая клоунская атрибутика, все должно быть практично, надежно и максимально просто. Иначе какой это солдат? Скорее шут гороховый, у которого на чистку мундира и башмаков уходит времени больше, чем на обучение строевым приемам и штыковому бою, вместе взятым.

Солнце постепенно поднимается все выше и выше, ослепляя лучами. Земля, словно предчувствуя будущее сражение, не желает просыпаться, отяжелевшая от ночной росы трава осталась лежать, не в силах приподняться…

Четыре пехотные линии выстроились друг за другом на расстоянии трех сотен саженей. Так получилось, что пехотные полки молдаван и валашских стрелков расположили в первой и третьей линии. Почти десять тысяч дополнительных штыков позволили прикрыть брешь в обороне. Но оставлять братьев-славян одних против турок – верх глупости и недальновидности. Если валашцы или молдаване будут видеть надежный русский тыл, защищенный фланг, они сами бросятся в битву.