Поступь потерянных душ II: Ученик

– БК прихватил? – Дед распихивал гранаты и «лягушки» по клапанам, пока я «держал» коридор.

– Да, рюкзак значительно прибавил в весе. Уже не первый раз задумываюсь, раздобыть себе что-то более технологичное.

– Нашёл, о чём думать! – Дед встал рядом, направив дробовик на лестницу. – Работай первым номером. У спуска – стоп, я сниму термический заряд, затем снова ходу. Перед лестницей – смена, я – первым, ты – за мной.

– Погоди, хочу кое-что проверить, – мысль о том, что твари уже может и не быть там, где она выла, напрашивалась сама собой. Но как это проверить? Да очень просто.

Я подскочил к генератору и вырубил питание. Свет потух, напарник моментально среагировал.

– Ты чего творишь?!

– Ждём, сейчас поймёшь.

– Неплохо было бы просто объяснить, – Дед явно не понимал, что я задумал.

– Что происходит, когда после темноты в глаза бьёт свет?

– Ну, неприятно, даже болезненно.

– Вот и проверим, заманивает оно нас или не может сдвинуться с места, – клац на кнопку, пара секунд и лампы разгорелись вновь. Под ногами завыло, болезненный стон прокатился этажом ниже.

– Походу, достали её всё-таки ребятки из патруля. Посмотри, как голосит! Думаю, раны туда зализывать уползла и трупы с собой прихватила, чтобы пожрать было чего. Пойдём, добьём её, Найд, избавим от страданий эту суку.

– Полностью солидарен.

Сместились к лестнице. Дед снял термические заряды, пока я держал под прицелом пролёт. Причём не ограничивал своё внимание только нижним проходом. Пусть рядом Шрам, река, караван-дорога перекрытая ДРК, но не стоит забывать о том, что что-то всё же может проникнуть сюда извне. Подтверждение тому – смерть патрульных, убитых существом, уползшим на нижний этаж наблюдательного пункта.

По лестнице спускались быстро, существо, в отличие от первого раза, развопилось не на шутку. Чем это вызвано, я не знал, но следовало покончить с этим делом побыстрее. Уже на входе пришлось притормозить. Пол под ногами оказался весь изгваздан какой-то белой пеной, в которой валялись шматки сероватой кожи. Дальше – больше, уже на этаже обнаружили покрытые слизью лапы, те самые с тремя подушечками на конце и внушительными когтями, спрятанными внутри на манеру кошачьих.

– Чё за мерзость?! – я не смог сдержать удивлённого возгласа, картина, представшая перед глазами, и впрямь была тем ещё ужастиком. По коридору тянулся слизистый, пенистый след, полный вкраплений крови, узловатых лап и лапок, каких-то волос, кожи, бляшек хитина. И что самое интересное, отделённые от тела лапки и крупные куски плоти подёргивались, шевелились, словно фрагменты какого-то насекомого.

– Двигаемся, – слово прозвучало с надломом, старателя, похоже, тоже проняло. Он, так же как и я, едва сдерживался, чтобы не выплеснуть содержимое желудка на пол. Не сговариваясь, нацепили на себя маски, концентрация кислой вони достигла просто запредельных высот.

След уходил в дальнее помещение, вытянутый и широкий зал, точно такой же, как и «парковка» аэромобиля наверху. Слизь и нити, похожие на паутину, опутывали косяки прохода. Света в самом помещении не было, но конус, бьющий из коридора, разрезал комнату, врезаясь в нарост прямо по его центру. И делал видимым то, что стонало в самой глубине…

– Мать моя женщина! – Дед был поражён. Похоже, даже для тех, кто варится в этом дерьме не первый год, ситуация была шокирующей. Чего уж тут обо мне говорить.

Неизвестно, как тварь выглядела раньше, да и сейчас разглядеть её целиком не удавалось. Она не была ранена, мы ошиблись, она уползла сюда вовсе не затем, чтобы зализать раны и восстановиться, питаясь мясом погибших патрульных. Она становилась с ними одним целым, мы застали пик трансформации. Бородавкообразный нарост пульсировал, подвешенный за слизистые нити к потолку и стенам. Эти же нити, розоватые от вяло текущей крови, соединяли его с мясным клубком из изломанных тел зареченских патрульных, лежащих на полу. Кости и плоть медленно подтягивались вверх, к желеобразному белёсому наросту, соединяясь с ним. Но не ради питания, нет; части лиц, рук, другие фрагменты тел, становились с основным организмом единым существом. Мёртвая плоть оживала, и примером тому была стонущая пасть, голова одного из ребят, уже закреплённая и полностью ожившая в этом монструозном клубке. На неё падал свет, раздражал белёсые рыбьи буркала на человеческом лице, и она стонала, жалобно подвывала, щурясь и медленно хлопая своими глазищами. Шевелилась человеческая рука, прилепленная сбоку, кончики пальцев почернели, начинали меняться. Но самым трешовым было то, что на этой руке-лапе до сих пор блестело обручальное кольцо.