Поступки во имя любви

Джеймс вошел в пустой дом и сразу пошел на кухню, где налил себе виски из бутылки, хранившейся под мойкой.

Он не может туда поехать. Все говорило ему, что этого не надо делать. Она слишком молода или он слишком стар. Его положение ужасное, как он может ожидать, что с этим кто-то смирится? Что он может предложить другому человеку?

Джеймс одним глотком выпил виски, зажмурился, когда оно обожгло ему горло. И кто сказал, что она им интересуется? Она была дружелюбной, ну и что? Джеймс отец Чарли, разумеется, она ведет себя по-дружески.

Он не может туда поехать. Ни в коем случае.

Воскресенье

Одри отперла заднюю дверь, Долли выбежала из дома с громким лаем и принялась носиться по саду. Неправильно это, оставлять ее запертой в кухне на целый день. Пожалуй, стоит купить для собаки будку и длинный поводок, чтобы Долли могла гулять, но не сумела убежать из сада. Или будка это не слишком хорошая идея на пороге зимы? Ничего-то толком Одри о собаках не знает.

Уборка после вечеринки заняла у нее совсем мало времени. Всего пятеро гостей, не целая толпа. Она вымыла несколько бокалов и тарелок, прошлась по дому с пылесосом. Одри все еще морщилась, когда вспоминала о том, как забыла о вечеринке, и о своей панике. Но рано или поздно память сжалится над ней. И она будет вспоминать только приятное.

Одри переключила свое внимание на следующую неделю и задумалась о том, как ей провести школьные каникулы. Она могла бы съездить на автобусе на один день в Уэстпорт, к примеру, или в Килкенни. Надо будет посмотреть прогноз погоды.

Она хотела поехать с Долли на озеро, но теперь об этом, разумеется, не могло быть и речи.

Одри подошла к живой изгороди, гадая, наступит ли день, когда она сможет смотреть на нее и не видеть перед собой Кевина. Патио Полины было таким же чистым, как и всегда: стол и два стула из чугуна, на которых мать с сыном любили посидеть солнечным утром; ряд зеленых и голубых горшков, в которых Полина выращивала травы; маленький парничок, в котором она выращивала салат-латук, огурцы и клубнику.

Полина уехала в Корк к Сью, чтобы провести несколько дней с сестрой и ее мужем. Может быть, когда она вернется, Одри предложит ей завести щенка. Хотя бы такая компания долгими зимними вечерами будет ей небольшим утешением.

Майкл Браун наверняка сможет с этим помочь. Он же должен знать, кто хочет пристроить щенков в хорошие руки. Вреда не будет, если Одри у него спросит.

Она выстирала и выгладила его носовой платок. Хотя Майкл сказал ей оставить платок себе, она чувствовала, что должна его вернуть. Она могла бы зайти в его зоомагазин, когда завтра поедет в город. И кстати, спросит его насчет собачьей будки. В магазине она их не заметила, но Майкл должен ими торговать.

Минуточку.

Одри отвернулась от сада Полины и посмотрела на Долли, которая упорно рыла землю под тем, что осталось от настурций.

Что, собственно, происходит? Неужели Одри ищет предлог, чтобы зайти в зоомагазин? Носовой платок, щенок для Полины, будка для Долли… Она что же, действительно хочет снова его увидеть? Или она…

Боже. О боже!

– Долли, – резко сказала Одри, с опозданием осознавая, что именно она видит. – Плохая собака. Прекрати.

Долли на короткое мгновение подняла голову, перебежала к другому концу клумбы и снова принялась рыть землю.

Это все потому, что никого другого нет. Майкл был единственным одиноким мужчиной, с которым она так или иначе общалась за долгие месяцы и даже годы. Оставшихся неженатыми коллег-учителей считать нечего: они все были моложе Одри и совершенно не интересовались ею.

Разумеется, если не считать Теренса, учителя физики, который предлагал свои услуги в качестве натурщика. Он бы, вероятно, был бы рад сходить на свидание с Одри или с кем-то еще. Но Теренс с его мятной жевательной резинкой, ботинками из крокодиловой кожи и блестящим лбом вызывал у нее смутное чувство дискомфорта.

Поэтому Одри ухватилась за Майкла Брауна, как за свою последнюю надежду. В этом все дело, не иначе. Вспомнить только, как грубо он вел себя с ней в самом начале, как делал все, чтобы вывести ее из себя.

Правда, ради справедливости стоит отметить, что при более близком знакомстве он стал приятнее. И в саду Полины в тот вечер он вел себя как… джентльмен.

Но эта его борода… Ей так и хотелось взяться за бритву. И потом, у них едва ли найдется что-то общее.

Если не считать любви к собакам, разумеется.

Хотя не слишком-то он был в восторге от Долли.

И все же, разве он не…

– Прекрати немедленно, – сердито вслух сказала себе Одри. Она вернулась в дом, поставила чайник, сшибая и опрокидывая все, что попадалось ей на пути. Заварила чай, а потом поняла, что не хочет чая. Поискала шоколадный батончик, потом вспомнила, что гости их съели накануне. Одри стояла у мойки и свирепо смотрела на Долли, с невинным видом свернувшуюся клубочком под гортензиями и мирно спящую.