Посты сменяются на рассвете

Вот уж не ждал, не гадал — во сне и наяву возникало перед ним ее бледное лицо с доверчивыми глазами, и он чувствовал ее холодные пальцы в руке. В следующую увольнительную завернул к ее дому. Она будто ждала — раскраснелась, улыбка до ушей. Когда встретились и в третий раз, пригласила на чай. Отец, почтовый служащий, поглядывал на курсанта с опаской, а мать встретила приветливо:

— Заходите, будем рады!

Маша-мамонка — его девушка!

— Почему «мамонка»?

— Так у нас желтую кувшинку называют. Пестик у нее желтый, а лепестки белые, — объяснил он. — У нас в заводях их собирают вместо дурмана.

— Значит, я дурман?

— Да. Голова от тебя кругом идет...

Его девушка! «Жених и невеста — тили-тили тесто!..»

Но в тот двадцатый год снова обрушились на Республику две беды: «пан» и «барон». С запада началось нашествие белополяков, а барон Врангель, воспользовавшись тем, что Красная Армия была брошена против шляхты, выполз из Крыма.

На плацу объявили общее построение пулеметных курсов. Начальник — комиссар школы вышел вперед:

— Всем вам известно положение на Южном фронте. Организуется курсантская бригада, которая отправится на борьбу против Врангеля. Добровольцы — три шага вперед!

Не успел он закончить — все роты сделали три шага. Но всех отпустить нельзя — надо готовить пополнение красных командиров. Отобрали половину личного состава. Лаптев оказался среди счастливцев. И поехали «на черного барона». В конце августа под Ореховом и Синельниковой на Запорожье сводная курсантская бригада приняла первый бой, разгромила врага — и похоронила первых своих погибших товарищей. Бои под Михайловкой, на днепровском берегу, в Павло-Кичкасе... Бригада прошла от Гуляй-Поля до Хортицы. Славно поработали ее пулеметы. Кремлевцы начали свою боевую летопись. Но с самим «главнокомандующим вооруженными силами юга России» схватиться им не пришлось: пока пробивались с боями к морю, дивизии Южного фронта под командованием Михаила Васильевича Фрунзе уже разгромили Врангеля в Крыму. А тут и приказ — курсантам вернуться в Москву.

Перед самым отъездом приехал в бригаду представитель штаба Южного фронта, спросил:

— Кто из курсантов работал в органах ЧК?

Отозвались Андрей и еще несколько человек.

— Поступаете в распоряжение штаба фронта!..

«Удостоверение. Дано сие тов. Лаптеву в том, что он действительно есть сотрудник Особого отдела Северной группы ЮгЗапфронта, что подписью и приложением печати удостоверяется. Действительно по 1 января 1921 года...»

Так стал Андрей сотрудником отдела по борьбе с бандитизмом на Украине. Конники их группы гонялись по степям и шляхам за недобитыми махновцами и петлюровцами, под Полтавой захватили отчаянную и жестокую Черную Марусю... Не расставался с седлом и шашкой, пока не поступил приказ Реввоенсовета Республики: всех курсантов немедленно откомандировать в Москву для продолжения учебы.

Снова родная казарма. Эге, кое-что изменилось!.. Первым делом, форма. Раньше была обыкновенная, солдатская: гимнастерка, буденовка. А теперь во всю грудь «разговоры» — красные полоски-нашивки; галифе ярко-малинового цвета; шинель длиннейшая; на голове — шапка с козырьками в обе стороны, как пожарная каска, называют ее «здравствуй-прощай». А на ногах — настоящие, скрипучие, яловые сапоги!.. У всех курсантов вид молодцеватый: в такой форме кажутся и выше ростом, и шире в плечах. А может, действительно подросли и раздались за это время? По себе трудно судить. Хотя и сам вроде бы уже не тот малец — и вытянулся, и накачал мускулы. И походка стала, как у заправского кавалериста, вразвалочку.

— Привет, Пеструха! Живой? Ишь какой богатырь!..

Вот в каком бравом виде предстанет он перед мамонкой!.. Андрей едва дождался увольнительной.

Затарабанил в дверь квартиры. Услышал шаркающие шаги, звяканье запоров. В проеме — ссутулившийся старик. Едва признал в нем отца Маши.

— Нет доченьки... И матери нет... Брюшняк. — И посмотрел слезящимися глазами так, будто не Врангель был виной их беды, а он, красный курсант...

У Андрея что-то с болью оборвалось в груди.

Наступило первое октября. Курсанты и их командиры, одинаково возбужденные, при параде, выстроились повзводно, поротно. Начальник школы взял в обе руки плотные листы:

— «Приказ по 1-й Советской Объединенной военной школе Рабоче-Крестьянской Красной Армии имени Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов. Номер 148. 1 октября 1922 года. Город Москва, Кремль...

Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики нижепоименованные курсанты по окончании школы сего числа произведены в КРАСНЫЕ КОМАНДИРЫ»!

Андрею так и показалось: начальник зачитал последние два слова прописными буквами. Потом произнес фамилии произведенных в командиры:

— «...Третья пульрота — Лаптев Андрей Петрович»!

Последние строки приказа были полны торжественности и грусти: