Постышев

— Да, будем воевать до победы Правды, — говорит Постышев и присоединяется к группе представителей депо.

Прибывает в Иркутск первый пароход. С него сходят люди, обросшие, исхудалые, изможденные, но с весенней радостью в глазах. Их встречают Постышев, Сергей Лебедев, Гаврилов; они по-братски обнимают друг друга.

Это первые политические ссыльные из Якутии.

В эти летние дни Иркутск становится городом митингов. Они возникают то на пристани, то на вокзале, то просто на улице, на плацах солдатских казарм, в аудиториях учебных заведений.

На митингах мы видим то Церетели, то пламенного Бограда, то эсера Арсеньева, то старого подпольщика Гаврилова, то Постышева.

После прихода каждого нового парохода на трибунах появляются большевики, отбывавшие ссылку в дальнем Якутске, за Полярным кругом, в тайге. Они выступают в депо, среди речников, на Слюдяной фабрике. Они непреклонны в своем стремлении к миру. Они несут людям слова Ленина — несут, как немеркнущие факелы.

В одной из комнат городской думы Иркутска уже несколько часов подряд заседает объединенный комитет социал-демократов. Туман плывет от табачного дыма по большой комнате с беспорядочно расставленными стульями. Председательствующий не в силах унять людей, перебивающих оратора, спорящих друг с другом.

Постышев поднимается с места, перекрикивает всех своим надсаженным, немного сипловатым голосом:

— Мы не откажемся от своего требования пересмотреть список кандидатов в Учредительное собрание. Мы настаиваем, чтобы из него исключили Церетели. Мы не должны посылать соглашателей и оборонцев в это собрание.

— Кого прикажете послать? — срываясь со стула и наступая на Постышева, кричит грузный волосатый мужчина. — Это диктат! Группа Шумяцкого раскалывает нашу организацию. Я ставлю вопрос…

— А мы уже давно решили вопрос, — уверенно отвечает Постышев. — Послать в Учредительное собрание представителя большевиков. С теми, кто нас не поддерживает, мы работать не намерены.

В августовские дни в Иркутск съехались представители тридцати шести предприятий. В доме профессиональных союзов собрались председатели рабочих комитетов. Они разрабатывают наказ рабочих-делегатов.

Председательствующий на конференции меньшевик Патлых обращается к конференции:

— Знакомы с проектом, разработанным Союзом Союзов?… Значит, приступим к голосованию. Есть предложение принять проект полностью.

— Голосовать еще рано, — раздается голос.

— У вас есть возражения против отдельных пунктов? — спрашивает настороженно Патлых. — Потом мы будем обсуждать их после голосования в целом.

— А его и не следует голосовать в целом, — поднимаясь из рядов, говорит Постышев и направляется к трибуне.

— Вы просите слово, товарищ Постышев? — недовольно произносит Патлых. — Нужно уважать порядок ведения.

— Я требую слова от имени электриков, — говорит Постышев, уже подходя к трибуне.

— Слово предоставляется председателю рабочего комитета Иркутской электростанции товарищу Постышеву, — говорит Патлых и многозначительно добавляет, вглядываясь в зал, — члену большевистской фракции.

— Нет большевистской фракции — есть партия большевиков, — говорит, уже стоя на трибуне, Постышев. — И по поручению большевиков Иркутска я заявляю, что наказ, составленный Патлых и его сотрудниками, придется по душе предпринимателям. А рабочий класс требует другого. Я прочту наказ, который дал нашей рабочей делегации коллектив рабочих электростанции.

Железнодорожная школа на окраине Иркутска. Небольшой зал не может вместить всех желающих. Собрались иркутские большевики.

За столом президиума Шумяцкий, Боград, Вайнбаум, Окулов, Белопольский.

Железнодорожники хорошо знают всех этих людей.

Борис Шумяцкий начинает доклад:

— Я вернулся в конце сентября из Петрограда по заданию Центрального Комитета партии с точным ленинским указанием — вся власть в государстве должна перейти к Советам. Ее нужно брать не упуская времени. Брать — ломая силой силу врагов Советов.

Аплодисменты не дают продолжать оратору.

— Ваши овации говорят о том, что иркутская организация идет за Лениным, — наконец, выждав, когда овации закончились, продолжает Шумяцкий, — за Лениным идет Иркутский гарнизон. И мы все понимаем, что близятся дни, когда организация должна решить самые важные задачи.

Переглядываются сидящие за столом Постышев, Сергей Лебедев, Гаврилов, молодой бородатый военный в форме прапорщика Дубовой; каждый из них вспоминает недавний вечер, когда Шумяцкий на небольшом собрании иркутской военной большевистской организаций докладывал о своей поездке в Петроград.

И всплывают четкие, незабываемые слова ленинских указаний — готовиться к вооруженному восстанию.

Станция Иркутск забита воинскими эшелонами. На перроне, вокзальной площади толпы солдат, «проголосовавших ногами за мир», возвращающихся с фронтов.

Возле одного из эшелонов удивленно остановился смазчик Иван Павлович Артемьев. Стоит и не сводит глаз с рослого, бравого прапорщика, на груди которого четыре георгиевских креста.

Прапорщик, улыбаясь, смотрит на смазчика.

— Долго узнаешь, Иван Павлович, — говорит он.