Читаем Постышев полностью

Но в предмайские дни снова по Иванову разлетаются прокламации большевиков. Восстановлена типография. Ткачи, прядильщики, отделочники выходят на маевку. Их возглавляют пять районных организаций. С фабрики Гарелина идут текстильщики во главе со своим парторгом Постышевым.

Постышев, как и другие партийные организаторы, по почину Фрунзе проводил так называемые «летучки». Через активистов к концу смены рабочим сообщали: «Сегодня «летучка». Вблизи фабрики собирались рабочие послушать агитатора. Даже в тех случаях, когда осведомителям удавалось обнаружить такую «летучку», они не успевали сообщить в полицию, рабочие расходились.

В эти дни Постышев получает особо важное поручение — организовать связь с подпольной типографией, транспортировать листовки и, в случае необходимости, перебрасывать типографию из одного тайника в другой. Несмотря на слежку, полиция никак не могла обнаружить типографию. Типография была летучей, она перекочевывала с места на место.

Постышев быстро выделился среди других активистов Ивановского подполья и своим уменьем работать с людьми, и своей смелостью, и находчивостью. Его товарищи восхищались его стремлением к знаниям. Вынужденный жить впроголодь, зачастую ночевавший в сараях, ригах, он не расставался с книгами, с брошюрами Ленина, старался осилить работы Маркса.

Юношеская смелость, напористость, находчивость позволяли Постышеву ускользать из протянутых к нему рук полиции в самых сложных положениях. Он был изобретателен в выполнении партийных поручений.

Однажды он вместе с товарищами переносил наборный шрифт, после того как в одном из домов на Яме нужно было ликвидировать типографию и перевезти ее в другой район. Партийным полиграфистам приходилось кочевать. Почти за каждым двором, особенно на окраинах, полиция установила наблюдение. Постышев предложил смелый план совершить это днем, а не ночью, как было заведено.

Он с товарищами нес шрифт, весивший несколько пудов. Часть пути прошли без препятствий, но где-то на мосту вдруг появился полицейский. Спутники Постышева растерялись. Как с тяжелой ношей миновать дотошного стража порядка? Постышев быстро выработал план. Он взял мешок со шрифтами, опередил товарищей и взошел на мост. Положив кладь рядом с полицейским, Постышев вынул папиросу, попросил у полицейского спичек. Прикурил, сделал несколько затяжек и продолжал свой путь дальше.

В мае 1905 года готовится партийная конференция с участием беспартийных; Постышеву поручают пригласить на нее наиболее революционно настроенных и близких к партии рабочих.

Партийная конференция принимает решение начать 12 мая стачку, утверждает требования ее: восьмичасовой рабочий день, а перед праздниками работа не больше шести часов; отмена ночных и сверхурочных работ; единый годовой срок найма, заработная плата не ниже двадцати рублей; отмена штрафов; полная оплата за время болезни; отпуска роженицам с сохранением полной заработной платы; ясли для детей рабочих; создание паритетной комиссии по разбору конфликтов между рабочими и хозяевами и по приему и увольнению рабочих; улучшение жилищных условий и медпомощи; пенсии потерявшим трудоспособность; ликвидация тюрем при фабриках и фабричной полиции; невмешательство начальства в дела рабочих во время стачек; свобода собраний; бастующие не могут быть арестованы и уволены; полная заработная плата за время стачки; свобода стачек и союзов; всеобщее обязательное бесплатное образование. Требование немедленного созыва Учредительного собрания.

Постышев готовит рабочих фабрики Гарелина к стачке.

«У нас творятся небывалые дела. В 1 час 12 мая стали четыре фабрики: Бакулина, Бурылина, Никанора Дербенева и Маракушева. К вечеру стали решительно все фабрики. К утру побросали работу заводы, железнодорожное депо, типографии Ильинского, Соколова и др., бросили работу ремесленники, землекопы — остановилась вся рабочая жизнь, закрылись магазины. С утра 13-го, насколько глаз хватал, перед управой была переполнена площадь: ждали главного фабричного инспектора. Требования рабочими были представлены еще раньше по отдельности каждой фабрикой: везде подавалась бумажка с 27 гектографированными требованиями, изданная Иваново-Вознесенской группой Северного комитета нашей партии. Требования эти под руководством группы были выработаны 9 мая в лесу 50 рабочими со всех фабрик, где была решена всеобщая забастовка» («Пролетарий» от 3 июня 1905 года).

«Первый митинг перед думой привел в неописуемый страх как местную буржуазию, так и местную полицию» (М. В. Фрунзе).

«12-го сего мая в городе Иваново-Вознесенске забастовали рабочие на всех фабриках. Рабочие держат себя неспокойно, вследствие чего мною сего числа выслан один батальон нижних чинов от квартирующих в городе Владимире войск. Для наблюдения и распоряжений отправляюсь в город Иваново-Вознесенск сегодня ночью, передав управление губернией вице-губернатору, действительному статскому советнику Сазонову.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное