Посвящение

И правильнее всего было бы отдать приказ незамедлительно. Пока девушка льёт слёзы в тамбуре, тихо застрелить и аккуратно столкнуть её под колёса на полном ходу — и происшествие можно с лёгкостью выдать за самоубийство. Даже сверхчувствительные подруги не считают правды. Даже Тася, умеющая говорить с мёртвыми, ничего не выяснит, ведь сознание Евгении затуманено целой бурей эмоций: горем, обидой, страхом. Самое простое решение.

Но, во-первых, Николай Иванович не любил принимать скоропалительных решений, не взвесив предварительно по много раз все за и против.

Во-вторых, больно расточительно получается — уничтожать чуть что первоклассные кадры. Такое мнение у Бродова сформировалось давно. Другой вопрос, что он держал сию светлую мысль при себе и не спешил нести её миру.

В-третьих… Он не любил, когда живое превращается в мёртвое. Тем более если это происходит по его собственной воле. Распад и тление того, что какие-то мгновения назад жило, двигалось, чувствовало, трепетало, были отвратительны ему до глубины существа. По этой причине он и охотой в жизни не занимался. Он не убил ни одного человека сам — что называется, отвело. Но и когда это делалось по его приказу — пусть даже не на глазах, — получалось ничуть не легче: воображение рисовало картину происходящего. Так что подобные приказы Николай Иванович отдавал, только когда убеждался в их крайней необходимости. В данном случае было ещё сложнее: он давно знал Женю и по-человечески хорошо относился к девушке.

Есть запасной выход: глубокий гипноз с приказом забыть всё, что происходило в стенах Лаборатории. Но это только иллюзия выхода. Вышвырнуть девушку на улицу без памяти о полутора последних годах её жизни — значит так же обречь на гибель, только более медленную и мучительную. В мирное время она, найденная в таком состоянии, попала бы в психушку, в военное — подозрение в шпионаже и диверсионной деятельности ей обеспечено — со всеми последствиями. Создать ей ложную память? Нестыковки быстро вскроются, и тогда опять — подозрения.

Николай Иванович решил ждать: вдруг Женя как-то сумеет убедить его, что больше не позволит себе ни единой своевольной выходки. В конце концов, к вопросу её исключения из состава Лаборатории можно будет вернуться и позже, время терпит…

Больше полутора лет назад он забрал Женю из детдома. Он уже тогда знал, что девчонка строптива и самолюбива и не подчиняется никакой иной дисциплине, кроме дисциплины стаи во главе с обожаемым вожаком. Но Николай Иванович не был вожаком стаи и не планировал им стать.

Он старательно работал над созданием в Лаборатории атмосферы доверия и взаимно уважительного товарищества. Каждый оператор — натура тонкая, творческая. Если такого человека систематически строжить и жучить, новые способности не откроются, а изначально существовавшие будут подавлены и угаснут. Можно ещё играть на самолюбии, устроить жёсткую конкуренцию, как сделали предшественники. Но их практика показала: втянувшись в борьбу за влияние, человек стремится достичь всё новых вершин власти, теряя чувство опасности, не слушая предупреждений интуиции, — и, в конце концов, его приходится останавливать извне грубой силой. Такой путь всё ещё сохранял популярность во многих структурах, но Бродов его отверг.

В результате, заодно с операторами, комфортно себя почувствовали в Лаборатории и другие сотрудники. Все работали с полной отдачей не за страх, а за совесть и интерес. Причём дисциплину, включавшую такие непростые вещи, как соблюдение режима секретности, например, Бродову удавалось поддерживать без видимых усилий.

Система отношений, выстроенная в Лаборатории, почти всем шла на пользу. Особенно было заметно, как расцвела Таисия. Ей хватило в родительской семье любви, что, кстати, уже немало. Но чего она совсем не знала — это уважения и равенства. Мать была властной женщиной, требовательной, возражений не допускала. Другие домашние относились к Тасе как к маленькой. Таисия, по сути, в мать: на всё имеет своё мнение. Да не торопится его объявить. Однако теперь она многие важные решения принимает сама и… Опять Тася! Тася сейчас, конечно, не выходит из головы. Но и с ней дело пойдёт наперекосяк, если совершить ошибку в отношении Жени…

Силой собственной фантазии Евгения поддерживала у самой себя иллюзию, что является избранным и любимым волчонком вожака. Вымышленного первенства у неё никто не оспаривал. Самодельный миф рухнул с появлением Таисии. Николай Иванович уделял Тасе больше внимания, чем остальным потенциальным операторам поиска и обеспечения, поскольку ей требовалась особо ускоренная подготовка. Но карты ещё не были раскрыты. Один Игорь знал, к чему его готовят. Женя заблудилась между объективной интуицией и беспокойными домыслами и решила свергнуть единственный в своей нынешней жизни авторитет…

Всё понимал же и раньше про неё! Сам загубил девчонку…