Посвящение

Человек, который войдёт в логово врага под чужим именем, накинув на себя для конспирации волчью шкуру. Человек, который должен будет днём и ночью, в будни и выходные, месяцы и годы напролёт контролировать свою речь и своё лицо, свои мысли и чувства, свои желания и сновидения. Человек, который будет общаться, дружить, справлять праздники, веселиться и горевать вместе с врагами, а своих встречать лишь изредка и мельком. Человек, который будет постоянно помнить о смертельной опасности и настороженно прислушиваться к её вкрадчивым шагам. По сравнению с первым своим рассказом о сущности нелегальной разведки Николай Иванович ещё добавил подробностей и сгустил краски. И наконец добрался до главного:

— В десять раз проще внедрить девочку вроде тебя, нежели взрослого человека: взрослому меньше доверия.

— Николай Иванович, почему из нас троих вы предложили именно мне?

— Кому ещё?

— Лиду, Женю и меня готовят по одной программе.

Я никак не могла поверить, что такая честь выпала именно мне — самой необразованной и наименее подготовленной из нас троих. Про Игоря как-то по умолчанию стало ясно, что с ним давно и твёрдо всё решено.

Руководитель недовольно нахмурился и парировал:

— Почему ты решила, что тебе одной?

Действительно: почему? Потому что, если бы кто-то из девчонок прятал в себе такую тайну, я бы почувствовала. Ведь ни одна не отказалась бы. Товарищ Бродов не стал настаивать на ответе.

— Тася, ты — редкостная умница, но ты вечно боишься выводов, которые напрашиваются. Додумай сама, почему твои подруги не подходят. Решительнее!

Я опустила голову. Очевидно, что Женьке он не может доверить такое дело после того, что она вытворила в поезде.

— Дело не в проступке, а в натуре. — Николай Иванович будто прочитал мои мысли. — Евгения — человек настроения, порыва. Она не годится для такой работы. Жаль, мне понадобилось слишком много времени, чтобы это понять.

А Лидок уже совсем взрослая. Иначе она бы идеально подошла — я уверена.

— Николай Иванович, я согласна!

Лишь бы он сам не передумал!

— Так, Таисия, сегодня я не принимаю твоего ответа. Даю тебе сутки. Вспомнишь всё, что я говорил тебе, обдумаешь каждое слово нашего разговора. Завтра скажешь, что надумала.

И товарищ Бродов практически выставил меня из комнаты.

На следующее утро я снова услышала:

— Таська, к командиру!

На сей раз я ждала этого вызова с трепетом. Как убедить Николая Ивановича в том, что моё решение взвешенно и вполне ответственно? Я постаралась произнести неторопливо и веско:

— Я готова.

У руководителя напряжённая складка между бровей разошлась и даже глаза слегка улыбнулись — редкое явление! Неужели же он настолько не был уверен в моём решении?!

— Тогда идём разговаривать.

Наши вовсю паковали вещи: машины были на подходе. Но руководитель на сей раз пренебрёг личным участием в сборах. Мы неторопливо шли одни по степной дороге среди бурого травяного сухостоя и сухоньких, но ещё зелёных кустарников растрёпанного вида. Слева — высокая горная гряда, справа — обширная равнина и синяя гладь озера вдалеке. Солнце сверкало, ни единого облачка, мы щурились, опускали глаза, отворачивались от слепящих лучей.

Николай Иванович рассказывал мне теперь уже подробно и обстоятельно про «Аненербе» и другие оккультные организации фашистов, про специфику нелегальной работы, про то, как происходит внедрение. Про добывание информации и про влияние. Теперь наконец стало ясно, зачем нас с девчонками тренировали на крепкую телепатическую связь: это будет основной двусторонний канал передачи информации, чтобы минимизировать опасные встречи с реальными связниками. Обсуждали, чему я должна успеть ещё обязательно научиться и сколько времени на это отводится.

— Не передумала теперь? — спросил Николай Иванович, когда наш обратный путь подходил к концу.

— Нет.

— Уверена?

— Да.

Николай Иванович на ходу приобнял меня за плечо и крепко прижал к своему боку. Я услышала гулкий удар его сердца. Тут же он остановился и развернул меня к себе лицом.

— Пока о нашей договорённости никому не надо знать. Даже твоим обеспечивающим — Лиде и Евгении. Хорошо?

Часть третья. У границы