Посвященная. Как я стала ведьмой

Средневековые астрологи называли Сатурн «Величайший Малефик», великое зло. В мифологии Сатурн изначально был Кроносом, Титаном, который пожирал своих детей. По другой версии, он был Хроносом, отцом времени. Женское воплощение Сатурна – уже знакомая нам, ведьмам, фигура – Геката, Хранительница перекрестков. Не имеет значения, каким образом огромный газовый гигант появляется перед нами; Сатурн – это планета инициации.

Что именно делает посвящения Сатурна такими болезненными? Это та часть, в которой они все связаны с нашей кармой. Наше Возвращение Сатурна – это пересмотр собственной жизни, и если в цепочке твоих выборов имеется какая-то закономерность, то самое время ее заметить. Но этот пересмотр касается не только твоей кармы, но также кармы твоего рода. Карма – это не просто последствия всех твоих деяний, это последствия действий и убеждений твоих предков. Карма – это сама ДНК.

* * *

Мое Возвращение Сатурна достигло своего зенита в Охае, в трейлере двойной ширины с обитыми деревянными панелями стенами и бежевым ковром. Ребенок-бумеранг, после дзен-монастыря и аспирантуры, я вернулась обратно к своей матери, когда Сатурн проходил знак Льва. Если ехать по Трассе 150 от Тихого Океана на восток, через горы Топатопа, мимо семейных ферм с нарисованными от руки изображениями мармелада и клубники на стенах, мимо домиков с клетчатыми занавесками на окнах кухни и козами во дворах, то можно добраться до маленького городка Охай. За предыдущие несколько лет я провела с матерью не так уж много времени. Она и тогда жила в трейлере, в эвкалиптовой роще, на нефтеносных песках Элвуд-Бич возле Санта-Барбары. Этот передвижной домик в трейлер-парке был единственным местом, которое она могла себе позволить, и то только потому, что ее заработок от административной работы в местном университете дополнялся поддержкой Пита, мужчины старше ее на двадцать лет, к которому я испытывала отвращение. Состоятельный представитель официальной организации бойскаутов из Санта-Фе, вышедший на пенсию, с длинными белыми волосами, собранными в хвост, он никогда не имел собственных детей и не мог понять, почему моя мама так усердно старалась наладить хорошие отношения между ним и мной, ее колючей, своенравной дочерью.

Моя мать была не единственной женщиной, которой Пит «помогал». Я думаю, маме он даже не нравился, хотя она очень старалась убедить себя в обратном. Когда я у нее спрашивала, что она в нем нашла, она всегда мне отвечала, что благодарна ему. Когда она только развелась, он предложил ей бесплатно пожить у него в его квартире в Лейшер[111], общине вышедших в отставку на Лонг-Бич, где, когда я была маленькой, жила моя прабабушка, у которой была лягушка-погремушка и мятные конфеты.

Позднее он оплатил неимоверно дорогую аренду за место в Элвуде для трейлера моей мамы.

Она так никогда и не оправилась окончательно после разводов, и ее мучил отрывистый и сухой кашель. Когда она спала, в одной из стен произошло короткое замыкание и начался пожар, от которого ей с трудом удалось спастись. После того как прибыли пожарные, обрызгав весь дом какой-то зеленой химией, она была слишком уставшей и в такой глубокой депрессии, что у нее не нашлось сил для уборки дома. Я приехала спустя несколько месяцев и обнаружила ее сидящей в зеленом химическом бассейне, желающей только одного – сбежать с этого острова кириархии. Всякий раз, как она кашляла, мне казалось, она вонзала мне в руку стрелу – настолько оказалось больно было это слышать. Я хотела, чтобы она заботилась о себе, но она отказывалась. Создавалось впечатление, что ей было все равно.

Ведьмы должны постоянно практиковаться в своем искусстве, даже если мы заняты, даже если подавлены. Когда ведьмы перестают практиковаться, они чахнут. Моя мать выглядела бледной и отекшей. Ее ведьмовская практика к тому времени приобрела скорее концептуальный характер. Она по-прежнему думала о Богине, читая книги типа «Древние зеркала женственности» Мерлин Стоун, но больше не пекла праздничный хлеб с кардамоном и не выполняла каждый месяц церемонии полнолуния со своей лунной группой.

Ее лучшая подруга и женщина из этой группы, Джинни, жила в трейлере напротив, через дорогу, но она тоже была слишком занята, работая постоянно на трех работах и обеспечивая двух требовательных сыновей. И она, и моя мать – обе слишком измучились, чтобы делать что-то еще, и могли лишь сидеть вместе на диване, сочувствуя друг другу.