Потаенная девушка

Я предположил, что туристы воспроизводили различные сцены из эпохи блистательных дней университета, когда он вскармливал великих философов, гневно обличавших правительства всех стран мира за бездумное стремление к прогрессу, которое сопровождалось непрекращавшимся потеплением планеты, приведшим в итоге к тому, что полярные ледяные шапки растаяли.

– Многие величайшие борцы за сохранение природы ходили по этому двору, – сказал я. В представлении широкой публики двор Гарвардского университета – что-то вроде афинского Акрополя или римского Форума. Я попытался представить себе вместо разноцветного рифа, протянувшегося подо мной, зеленую лужайку, усыпанную багряными и желтыми листьями в прохладный день осени Новой Англии, и студентов с преподавателями за обсуждением судьбы планеты.

– Несмотря на склонность к романтизму, которую мне приписывают, – сказала Аса, – я не считаю, что Гарвард из прошлого был лучше Гарварда настоящего. Этот университет, как и все остальные, также воспитывал генералов и президентов, которые отрицали то, что человечество способно изменить климат, и повели падких на демагогию людей войной на беднейшие страны Азии и Африки.

Умолкнув, мы продолжали скользить над двором, наблюдая за тем, как туристы залезают в выбитые окна, обросшие ракушками, подобно крабам, ползающим сквозь глазницы многоглазого черепа. Некоторые, практически голые, волочили за собой воздушные ткани, вызывающие в памяти вечерние платья эпохи ранней Американской республики; другие были в костюмах, вдохновленных стилем Американской империи, в имитациях бронежилетов и в касках с противогазами; кто-то изображал беженцев, таща за собой кислородные баллоны с подтеками искусственной ржавчины.

Что они ищут? Нашли ли?

«Ностальгия – это рана, которой мы не позволяем затянуться со временем», – как-то написала Аса.

* * *

Через несколько часов, насытившись впечатлениями, туристы направились к поверхности, словно косяки рыб, спасающиеся от какого-то невидимого хищника, и в некотором смысле это действительно было так.

Прогноз погоды обещал сильный шторм. Массачусетское море редко бывает спокойным.

После того как море вокруг нас очистилось от посторонних и круизный лайнер, огромное облако-остров, скрылся, Аса заметно успокоилась. Заверив меня в том, что нам ничто не угрожает, она укрыла погрузившийся в воду плот под защитой рифа Мемориальной церкви. Здесь, под бушующей поверхностью моря, нам предстояло переждать шторм.

Солнце зашло, небо потемнело, вокруг нас ожили миллионы огней. С наступлением ночи коралловый риф и не думал засыпать. Именно в эту пору светящиеся ночные создания – медузы, креветки, светляки и рыбы-миктофы – выбираются из укрытия, чтобы насладиться жизнью в этом подводном мегаполисе, который никогда не спит.

Пока над нами бушевали ветер и волны, мы практически ничего не ощущали, дрейфуя в бездне моря, окруженные бесчисленными живыми звездами.

* * *

Мы не смотрим.

Мы не видим.

Мы преодолеваем миллионы миль ради того, чтобы найти свежие впечатления, ни разу не заглянув внутрь собственной черепной коробки, – с этим восхитительным незнакомым ландшафтом не сравнится ничто во всей вселенной. Мы найдем более чем достаточно, для того чтобы утолить свое любопытство и неуемную тягу к новизне, если просто обратим свой взор на десять квадратных метров вокруг себя: неповторимый продольный рисунок на каждой плитке у нас под ногами, химическая симфония, оживляющая каждую бактерию на нашей коже, таинство того, как мы можем созерцать себя, смотря на себя.

Звезды у нас над головой так же бесконечно далеки – и в то же время так же близки, как светящиеся коралловые черви за иллюминатором моего плота. Нам нужно только посмотреть, чтобы увидеть Красоту, которой наполнен каждый атом.

Лишь в одиночестве возможно жить так же самодостаточно, как живет звезда.

Я удовлетворена тем, что у меня есть это. Есть сейчас.

* * *

Вдалеке, на фоне похожей на скалу громады библиотеки Уайденера, вспыхнул яркий свет, в пустоте зажглась сверхновая.