Потаенная девушка

Цзяньвень уже побывала на вершине Эвереста, прыгнула с крыши «Бурдж-Халифа»[27], вместе со своими друзьями по всему миру «побывала» в различных ВР-барах – при этом все они оставались в своих квартирах и пили настоящий байцзю[28], она целовалась со своими любимыми актерами и переспала с теми из них, кто ей особенно нравился; она смотрела ВР-фильмы (именно то, что следует из названия, и не очень хорошие), сыграла в виртуальные ролевые игры, полетав по комнате в виде крошечной мухи, в то время как двенадцать разгневанных вымышленных женщин спорили о судьбе еще одной вымышленной женщины, при этом она направляла их спор в желаемое русло, садясь на различные улики, чтобы привлечь к ним внимание[29].

Однако все это оставляло чувство какой-то смутной, необъяснимой неудовлетворенности. Виртуальная реальность пока что была лишь податливой глиной, полной потенциала и возможностей, подпитываемой надеждой и алчностью, обещающей все и ничего, технологическим решением, ищущим, к какой проблеме себя приложить; и до сих пор оставалось неясно, какой подход, нарратологический или людологический[30], в конечном счете одержит верх.

Однако последний ВР-опыт, короткий клип из жизни безымянной юной беженки-муэртьенки, воздействовал на Цзяньвень совершенно иначе.

«Если бы не случай, определяющий, где кто рождается, эта девочка могла бы быть мной. У ее матери такие же глаза, как у моей».

Впервые за последние годы, после того как ее юношеский идеализм был растоптан безразличием окружающего мира, Цзяньвень ощутила потребность сделать что-то.

Девушка уставилась на экран компьютера. Мелькающие показатели ее криптовалютных счетов основывались на согласованности криптографических цепочек, на доверии, построенном на том, чему нельзя доверять. А что, если в мире, оградившемся от боли стеной алчности, подобное доверие также станет способом просверлить в преграде дырочку, через которую можно будет выпустить поток надежды? Можно ли на самом деле превратить весь мир в виртуальную деревню, где все связаны между собой состраданием?

Открыв на экране новое окно, Цзяньвень лихорадочно застучала по клавишам.

* * *

«Я ненавижу Вашингтон!» – решила София Эллис, глядя в окно.

По мокрым от дождя улицам медленно ползли машины. Время от времени какой-нибудь водитель раздраженно сигналил – самая подходящая иллюстрация того, что в последнее время считалось в столице политически нормальным. Памятники на Эспланаде[31] вдалеке – призрачные за висящей в воздухе моросью – словно издевались над Софией своей величественной незыблемостью.

Члены совета директоров болтали между собой в ожидании начала заседания по итогам квартала. София рассеянно слушала их; мысли ее были в другом месте.

«…ваша дочь… Передайте ей мои поздравления!»

«…чересчур много блокчейн-проектов[32]…»

«…в сентябре я проездом был в Лондоне…»

София предпочла бы вернуться в Государственный департамент, где было ее настоящее место, однако нелюбовь нынешней администрации к традиционной дипломатии навела ее на мысль о том, что у нее появится больше перспектив, если она перейдет в руководство каким-нибудь некоммерческим фондом. В конце концов, ни для кого не секрет, что крупнейшие американские некоммерческие фонды с филиалами по всему миру служили неофициальными проводниками зарубежной политики Соединенных Штатов и должность исполнительного директора фонда «Беженцы без границ» можно было рассматривать как хорошую стартовую позицию для возвращения в государственные структуры после прихода новой администрации. Ключом здесь являлось то, что нужно было делать для беженцев что-нибудь хорошее, продвигать американские ценности и добиваться стабильности в мире, даже несмотря на то что нынешняя администрация, похоже, стремилась, закусив удила, промотать могущество Америки.

«…увидела снятое на телефон видео и спросила у меня, собираемся ли мы что-либо предпринять по этому поводу… Кажется, это Муэртьен?»

София встрепенулась, возвращаясь к действительности.

– Мы не можем вмешиваться в это. Тут ситуация сродни той, что в Йемене.

Кивнув, член совета директоров переменил тему.

Цзяньвень, соседка Софии по комнате в общежитии во время обучения в колледже, пару месяцев назад прислала ей по электронной почте сообщение о событиях в Муэртьене. В своем вежливом и продуманном ответе София выразила свои сожаления. «Возможности нашего фонда ограничены. Далеко не каждый гуманитарный кризис можно решить надлежащим образом. Мне очень жаль».

И это было правдой. Отчасти.