Потаенные места

Она сидела напряженно и неуклюже раскачивалась с каждым шагом Робина, пока Пудинг вела его к загону, где обычно объезжала лошадей. Девушка не знала, как продолжить урок. Она не решалась сразу объяснять Ирен, что ноги следует держать каблуками вниз, а руки большими пальцами вверх, а не вбок, – как держат чайную чашку, а не толкают перед собой детскую коляску. Так учили ее саму. Но теперь, когда Ирен, похоже, изо всех сил пыталась сосредоточиться на том, чтобы просто сидеть в седле и не поддаваться панике, все это не годилось. Они сделали несколько медленных кругов по загону, прежде чем Пудинг поняла, что не может выдержать дальнейшего молчания.

– Что побудило вас начать наконец ездить верхом, миссис Хадли? – спросила она, улыбаясь.

Ирен скосила взгляд на Пудинг всего на какую-то долю секунды, как будто для успешной езды ей было необходимо не отрывать взгляда от горизонта, и ответила.

– О, просто пришло время этому научиться, я полагаю, – произнесла она невыразительным голосом. – Или, верней, Нэнси и мой муж думают, что пришло время.

– Ну, ваша лошадь как нельзя лучше подходит, чтобы на ней учиться. Я училась ездить на пони, таком толстом, что едва могла на него сесть, так широко приходилось растопыривать ноги. И хорошо еще, что нам вообще дозволяется ездить в мужском седле. Многие дамы, ровесницы мисс Хадли, все еще думают, что это непристойно. И многие парни тоже.

– В Лондоне большинство леди до сих пор пользуются дамским седлом.

Тон, которым это было сказано, оставил Пудинг в неведении относительно того, одобряет Ирен это или нет.

– Правда? Но ведь в мужском седле ездить гораздо легче и удобней. – Уже произнеся эти слова, Пудинг задумалась, не слишком ли авторитарным тоном она высказала свое мнение. – То есть я так думаю, – поправилась она, но Ирен, похоже, не имела собственного мнения по этому вопросу.

Какое-то время они молчали. Ирен сидела на лошади так тихо, что Пудинг то и дело оглядывалась назад, словно ожидая, что миссис Хадли ненароком свалилась с лошади и лежит среди ромашек где-то далеко позади. Седло поскрипывало. Робин задумчиво жевал удила. С нижней части холма доносились громкие проклятия и восторженный свиной визг. Ирен тщательно прочистила горло.

– Твоя семья всегда жила в Слотерфорде? – спросила она.

– О да. На самом деле это лучшее место. – Пудинг на мгновение задумалась над своими словами. – Но мне все равно хочется когда-нибудь увидеть Лондон. Это было бы интересно.

– Ты там никогда не была? Но почему? – спросила Ирен удивленно.

– О, знаете… Мы просто… живем здесь.

Мать Пудинг всегда говорила, что они поедут в Лондон, когда Пудинг станет достаточно взрослой, чтобы его оценить. Пудинг чувствовала, что это время определенно настало, но теперь, конечно, мать не сумеет насладиться им, как могла бы когда-то. И Донни, конечно, не понравится лондонский шум и скопление людей.

– Но… ты прежде куда-нибудь ездила? Я имею в виду, ты покидала Слотерфорд? – произнесла Ирен голосом, в котором прозвучало легкое удивление.

– О да! Конечно. – На самом деле она никуда не выбиралась целую вечность, тот есть с тех самых пор, как Донни вернулся с войны. – Мы ездили на побережье, когда я была маленькой. Три или четыре раза, каждое лето. А еще у меня есть тетя в Порлоке[59], и мы часто ее навещаем.

– Вот как, – сказала Ирен, и Пудинг почувствовала, что в глазах Ирен выглядит скучнейшей провинциалкой. Девушка разрывалась между стремлением защитить свой маленький уголок Англии и желанием назвать все те многочисленные места, которые хотела бы посетить. – Вообще-то, я планировала нанести визит твоей матери. Мне… следовало сделать это раньше, – добавила Ирен. – Я могла бы обмолвиться, что поездка в Лондон для молодой девушки будет полезна. Ты не против? Не беспокойся, я намекну очень тонко.

– Ну… – произнесла Пудинг с упавшим сердцем. Было ясно, что никто не обрисовал Ирен характер болезни Луизы Картрайт. Девушка поискала подходящие слова, но вскоре сдалась. – Это очень любезно с вашей стороны, миссис Хадли, – пробормотала она вместо объяснений и, чтобы полностью сменить тему, указала на один из пологих холмов на горизонте. – Вон, видите, Холодный Тамп. Вероятно, это курган, древний могильник, – пояснила она. – А знаете, когда место в здешних краях называют «холодным», это означает, что там живут привидения? Вернее, те, кто его так окрестил, думали, будто они там водятся? Такое название мог дать какой-нибудь кельт или сакс, который, наверное, страсть как боялся всего, что связано со старыми могилами. Ну и костей, конечно. На пути в Чиппенхем есть ферма Холодная Гавань, так люди до сих пор верят, будто там нечисто.