Потаенные места

Она злилась на Алистера за то, что он позволил лишить себя жизни, причем совершенно безупречной. Злилась на всех людей, которые полагались на него как на источник средств к существованию. Ирен злилась на весь мир за то, что случилось, и отчасти на себя саму за то, что лежала в постели, пока убивали ее мужа. Ирен злилась, что теперь осталась одна, – как раз в тот момент, когда ей показалось, будто она действительно начинает жить сызнова. Она была зла на того, кто убил Алистера. Очень, очень зла. И именно в этот миг ей стало понятно, что убийцей был не Дональд Картрайт. Ее гнев был направлен не на него, а на какого-то другого человека, неизвестного и безликого. Его тень маячила на самом краю поля зрения – постоянно в движении, вне досягаемости, и тут же исчезала, стоило Ирен повернуть голову. Это сводило с ума. Она плотно закрыла глаза и попыталась разглядеть эту тень, постаралась сложить фрагменты мыслей, чувств и ощущений в какую-то целостную картину, но вскоре вынуждена была сдаться. К ее злости примешивалось и отчаяние, то отчаяние, которое испытывала Пудинг Картрайт из-за того, что ее брата обвинили в убийстве, а настоящему преступнику дали уйти безнаказанным. И все же, когда Пудинг два дня назад, в день похорон, попросила у нее помощи, Ирен поджала хвост и отступила. Такой она всегда и была. Ирен встала, вышла из дома и направилась на конюшню.

Она нашла Пудинг согнувшейся пополам, с зажатым между бедер копытом Проказницы. Девушка намазывала его нижнюю поверхность какой-то липкой мазью. Глаза у нее были красные, на щеках виднелись следы высохших слез.

– Здравствуй, – сказала Ирен, держась на безопасном расстоянии от лошади. – Что ты делаешь?

– У нее всегда появляются трещины на копытах, когда земля твердая, как сейчас. Вот, посмотрите сюда. Видите наросты?

– О да, – солгала Ирен.

– Мазь поможет все это смягчить. – Пудинг опустила копыто и вытерла руки тряпкой. – Вы хотели покататься верхом?

– Нет. Ну, возможно, позже. Я хотела поговорить с тобой о… о твоем брате.

При этих словах Пудинг сразу обратилась в слух.

– Я так и не дала тебе ответа, когда ты попросила помощи той ночью. Но дело в том… дело в том… – Ирен замолчала, внезапно охваченная сомнением. Ее способность к предчувствиям и богатая интуиция вполне могли оказаться самообманом. Не в силах сказать что-либо наверняка, она могла разжечь в девушке несбыточную надежду. Вовлечь ее в опасную игру. Возможно, им предстояло вмешаться в дела, которые их не касались. Как бы не вышло хуже… Ирен мысленно себя одернула. Убийство Алистера, несомненно, ее касалось. – Дело в том, что я совсем не уверена в виновности твоего брата, – закончила она.

Пудинг ахнула и невольно сделала шаг навстречу Ирен. Девушка буквально уставилась на нее, утратив дар речи.

– Но… как же ваши слова о том, что его нашли с лопатой в руках, и все такое? – произнесла она в конце концов.

– Забудь о них. Возможно, я пыталась убедить саму себя. Потому что, видишь ли, у меня бывают предчувствия. Знаю, это звучит не вполне понятно. Но я постараюсь объяснить. – И она рассказала девушке о своем двоюродном брате Гилберте, о том, как он умер, а затем вспомнила о других ситуациях, с которыми у нее были связаны подобные странные чувства. – Моя интуиция подсказывала мне что-то довольно редко, но с тех пор, как я сюда приехала, таких случаев было несколько. И каким-то образом… не знаю как, но мне сдается, все они… связаны. Связаны с тем, что случилось. – Она замолчала и попыталась прочесть мысли девушки по ее лицу. Казалось вполне вероятным, что Пудинг сочтет ее сумасшедшей. Ирен почувствовала, что ей не хватает воздуха, а сердце бешено бьется. – Все это звучит очень… странно, не так ли? – проговорила она. – Совершенная фантастика. Пожалуй, мне не следовало ничего рассказывать.

– И какие необычные ощущения у вас возникали с тех пор, как вы сюда приехали? К чему они относились? – спросила Пудинг, слегка нахмурившись.

– Первое появилось, когда мы нашли ту старую куклу в дымоходе в комнате для занятий. Оно было очень сильным. Как если бы я узнала ее. Тебе известно чувство, которое появляется, когда не сомневаешься, что видела какое-то место или какого-то человека, но хоть убей не можешь вспомнить, где и когда? Затем… затем, конечно, было очень странно, что Таннер так отреагировал на куклу, когда ее увидел. И его мать сказала, что грядут перемены… Пожалуй, это выглядело не менее значительным, правда? В конце концов перемены, безусловно, настали.

– Это так, – произнесла девушка не по годам взрослым голосом.

Затем Ирен рассказала про странный огонь в камине, горевший в жаркий день, и про то, как никто не признавался в том, что его зажег.

– Кто бы мог это сделать, если Нэнси и слуги тут ни при чем? – спросила Пудинг.

– Вот именно, – отозвалась Ирен. – В этом-то и дело. Кто? А в другой раз я почувствовала что-то необычное… – Она заколебалась. – Ну, это случилось, когда я встретила Хилариуса. Конюха. И непонятное ощущение возникает каждый раз, когда я его вижу.