Потаенный дворец

– Пригнись, – сказал ей Джек. – Будем двигаться зигзагами. Так безопаснее. Внимательно смотри, куда ступаешь.

Флоранс понимала его маневр. Вот только она совершенно не чувствовала своего тела, не говоря уже о ногах.

Им удалось добраться до небольшого плато, где они снова сделали передышку.

– Неподалеку есть хижина. – Джек показал куда-то вверх. – Отправимся туда и переждем бурю.

Скрючившись под порывами ветра и хлещущими струями дождя, они шли, внимательно глядя под ноги и стараясь не наступать на вихляющие камни. Этот путь казался бесконечным, но им все-таки удалось добраться до хижины. Джек толкнул дверь. Они вошли и остановились, дрожа и удивляясь, что достигли цели.

– Черт тебя подери, Флоранс! – пробормотал Джек, судорожно глотая воздух.

Она увидела, что этот человек, никогда не терявший хладнокровия, весь дрожит.

– Я… очень… виновата, – только и могла ответить вконец обессилевшая Флоранс.

– Ну и напугала же ты меня! – признался он, обнимая ее за плечи.

– Я сама напугалась.

Снаружи слышался рокот моря, удары волн о скалы. По металлической крыше хижины барабанил дождь. Флоранс проковыляла в угол. У нее подкосились ноги, и она, словно тряпичная кукла, повалилась на грязные, заплесневелые подстилки, неизвестно сколько лет находившиеся здесь.

Джек сел рядом, подтянув колени к груди. Оба молчали. Флоранс впала в оцепенение, сменившееся дремой.

Очнувшись, она по звукам извне поняла, что буря слабеет. Море уже не с таким остервенением билось о скалы. Дождь тоже умерил прыть. Пока она дремала, Джек успел зажечь свечку.

– Нам повезло, что спичка не отсырела, – сказал он.

– Повезло?

Он мрачно усмехнулся:

– Нашел коробок вместе с этой свечкой. Внутри лежала всего одна спичка. Боги явно на нашей стороне.

– Значит, случилось чудо.

Джек снова усмехнулся, и Флоранс уловила в его смехе что-то еще. Может, страх?

Разговор надолго прервался. Джек обнимал ее, и она чувствовала его бьющееся сердце. Там, в пещере, Флоранс боялась, что порыв ветра унесет ее в море. Мысль о возможной смерти ужасала Флоранс. Но сейчас, когда все опасности остались позади, ей вдруг захотелось высказать все, что давно занимало ее мысли и чувства.

– Джек, ты сторонишься меня, сторонишься жизни, – вырвалось у нее. – Почему?

– Что?

В его голосе она уловила раздражение, но решила продолжить:

– После всего, через что мы прошли, я должна была спросить. Нас с тобой что-то связывает. Прояви честность. Ты знаешь, что связывает, однако продолжаешь это отрицать.

– Я ни слова не сказал.

– А разве нужны слова?

– Я тебя не понимаю.

– Прекрасно понимаешь. Ты держишь меня на расстоянии. Чего ты боишься?

– Совсем недавно мы оба могли погибнуть, – сердито напомнил ей Джек. – Вот этого я и боюсь.

– Неправда. Смерти ты не боишься. Не лукавь. А вот жизни ты боишься.

Джек молча отодвинулся от нее. Обстановка в хижине стала напряженной.

– Флоранс, давай оставим эту тему, – помолчав, предложил он.

– Джек, чего ты избегаешь?

– Ты даже не представляешь! – фыркнул он.

– Так расскажи! – повысила голос Флоранс.

Он шумно и резко вдохнул:

– Хорошо. Ты права. Я не боялся погибнуть. Я боялся, что погибнешь ты.

– Я?

– Я несу за тебя ответственность, – глухо произнес он.

«Вот оно что, – подумала Флоранс. – Вот оно что».

– Ты до сих пор носишь в себе столько боли, – сказала она больше себе, чем ему.

Джек молчал, а когда заговорил, его голос звучал глухо и хрипло:

– Я не уберег моего малыша. Я ничем не помог тебе, когда те головорезы из Северо-Африканской бригады ворвались в ваш дом и изнасиловали тебя.

В голосе Джека было столько душевной боли. Флоранс хотелось что-то сказать в утешение, но она промолчала, чувствуя, что Джек расскажет ей все.

– Потеря ребенка… это не поддается описанию… – Он осекся, а затем дрожащим голосом добавил: – Это была моя обязанность… а я не смог его уберечь.

У Флоранс сжалось сердце. Она порывалась обнять Джека, но он продолжал говорить, и она просто слушала.

– Я не могу себе позволить любить. Неужели ты не понимаешь? Я не заслуживал ребенка, которого потерял. Когда Чарли не стало, я достиг конечной точки. Такого горя я больше не выдержу.

– Джек…

Он всхлипнул и вдруг зарыдал. Громко, судорожно. Флоранс не пыталась его остановить, чувствуя, что и ее глаза наполняются слезами. Оплакивал ли он когда-нибудь свою утрату? Флоранс сомневалась. Мужчины, подобные Джеку, редко плачут.

Она гладила его по спине. Через какое-то время, все еще всхлипывая, он провел рукой по мокрым щекам:

– Прости. – (Флоранс потянулась к его руке.) – Однажды Элен спросила меня, хочу ли я иметь семью.

– И что ты ответил?

– Я хотел рассказать ей правду, но Франция стала местом, куда я сбежал от своего горя. Вести подобные разговоры, находясь там… это было невозможно. Я ответил, что пока не могу думать об этом.

– Но ты сказал правду.

– Да. Однако у меня возникло ощущение, что я обделил твою сестру вниманием.

– Ты можешь шагнуть дальше.

Джек покачал головой.

– Флоранс, я не знаю как, – почти шепотом признался он.