Потаенный свет

Все еще полный воспоминаний о Лас-Вегасе, я перестал размышлять об обновлении, по Фэрфакс-драйв выехал на Третью улицу и остановился на парковке Центрального рынка, чтобы купить что-нибудь поесть.

Рынок тоже перестраивался. Оборудована новая стоянка для автомашин и вплотную к старым рядам, где можно приобрести и хорошую недорогую еду, и всякую дрянь, разбит большой открытый павильон. Я шагал по нему мимо бесчисленных магазинчиков и громадной книжной лавки, какую мне только доводилось видеть. В старом рынке все было по-прежнему, все знакомо. Даже «Пирожки у Пола». Пирожков я не хотел. В кафе «Коконо» я купил сандвич, закрылся в допотопной телефонной будке рядом с кафетерием Дюпара и набрал номер Роя Линделла. Тот как раз обедал у себя за столом.

– Что едим? – поинтересовался я.

– Жареного тунца с маринованными огурчиками.

– Нездоровая пища.

– А ты, конечно, на диете?

– Ага. Сандвич с копченой ветчиной.

– Вот это да! Чего тебе вздумалось звонить, Босх? Последний раз, когда мы виделись, ты заявил, что не желаешь иметь со мной ничего общего. А вообще-то я думал, что ты в Лас-Вегасе.

– Был, сейчас вернулся. Дела у меня нормально складываются. Можно сказать, я достиг взаимопонимания с твоими дружками на девятом этаже.

– У тебя есть что-то новенькое?

– Очень может быть. Правда, пока лишь предчувствие.

– Чего ты от меня-то хочешь?

– Что у тебя есть на Лайнуса Саймонсона? Белый, тридцати лет, владеет в городе ночным клубом.

– Как называется клуб?

– Не знаю.

– Замечательно! Ты, случайно, не хочешь, чтобы я заодно забрал твои вещи из чистки?

– Ты только загляни, нет ли чего-нибудь, – настаивал я и сообщил Рою дату рождения Саймонсона и его адрес, который я нашел в «убойной книге», хотя предполагал, что он устарел.

– Кто он такой, этот парень?

– Работал в банке Лос-Анджелеса. Находился на съемочной площадке в момент ограбления. Там его ранило.

– Значит, он тоже жертва… Но может, он участвовал в подготовке преступления и подговорил своих подельников пустить ему легонько кровь? Чтобы все натурально выглядело.

– Не знаю.

– И какое касательство он имеет к исчезновению Марты Гесслер?

– Может, никакого. Но все равно его надо посмотреть. Нутром чую, что тут что-то неладно.

– Пока ты будешь чуять нутром, мне придется побегать.

– Слушай, если не хочешь, так и скажи. Найду кого-нибудь другого.

– Я сказал, сделаю, значит, сделаю. Что у тебя еще?

– Маленькая просьба. Проверишь номер автомашины?

– Да.

Я назвал номер автомобиля, на котором ездила Элеонор. Он застрял у меня в памяти.

– Невада? – Линделл насторожился. – Это связано с твоей поездкой в Лас-Вегас или с расследованием?

В Линделле было много всякого, но глупостью он не страдал. Своим вопросом я как бы приоткрыл дверь.

– Не знаю, – соврал я. – Но хорошо бы выяснить, где и на чью фамилию зарегистрирован автомобиль.

Если он зарегистрирован не на Элеонор, а на кого-то другого, я солгу, будто в Лас-Вегасе мне сели на «хвост», и Линделл никогда не выяснит правды.

– Ладно, – промолвил он. – Мне пора за работу. Звони.

Я повесил трубку. Меня жег стыд. Я мог обмануть Линделла, но себя-то не обманешь. Шпионю за собственной женой. Докатился. Интересно, способен я на большую подлость? Стараясь отделаться от мрачных мыслей, я сунул монету в щель автомата и быстро набрал номер Джанис Лонгуайзер. Услышав гудки, я почувствовал, что знаю ответ на свой вопрос. Секретарша сообщила, что мисс Лонгуайзер говорит по другому телефону и, если я дам номер, перезвонит. Я ответил, что сейчас мне позвонить нельзя и повторю звонок через десять минут.

Я стал прохаживаться по рынку. Зашел в небольшой магазин, где продавали только соусы. Десятки и десятки различных соусов. Вообще-то приправа мне ни к чему, я редко готовлю дома, но все же купил бутылочку «Крокодильей подливы», потому что мне понравилось заведение и была нужна еще мелочь.

Следующей остановкой была булочная-кондитерская. Я ничего не собирался покупать, хотелось лишь посмотреть и вспомнить детство.

Когда я был мальчишкой, по субботам мама брала меня с собой на рынок. Больше всего запомнилось, как я глядел сквозь витринное стекло на кондитера, который украшал глазурью торты и пироги к дням рождения, свадьбам и прочим праздничным событиям. Какие только замысловатые разноцветные узоры он не вырисовывал, выдавливая из тюбиков сладкий сироп!

Мама обычно держала меня перед витриной на руках, а когда уставала, брала стул с открытой площадки соседнего кафе и ставила меня на него. Я любовался на торты и воображал, для каких торжеств они предназначены и сколько там будет людей. Мне казалось, что такими замечательными тортами могут угощаться очень счастливые люди.

Но иногда я смотрел не на волшебство, творимое в кондитерской, а на мамино отражение. Часто лицо ее было печальным. Это случалось, когда кондитер украшал свадебный пирог.

Кондитерская стояла на том же месте, и витрина была та же самая, но кондитер отсутствовал. Торты и пироги, как правило, выпекают утром, а потом отправляют заказчикам к дням рождения, свадьбам и прочим торжественным событиям или заказчики сами являются за ними.