Потемкин

Панин являл собой воплощение медлительности русской бюрократии. Дипломаты считали его «великим обжорой, заядлым игроком и большим любителем поспать». Как-то раз одна депеша пролежала нераспечатанной в кармане его халата четыре месяца. Он проводил жизнь «среди дам и придворных средней руки», отличаясь при том «прихотливостью вкусов изнеженного юноши». Когда шведский посол попробовал заговорить с ним о государственных делах за столом, Панин остановил его: «Видно, дорогой барон, что вы не привыкли возиться с политикой, раз позволяете ей мешать вам обедать». «Вы не поверите мне, если я скажу, что граф Панин уделяет своим служебным обязанностям не больше получаса в день», — сообщал Харрис в Лондон.^[372]

Поначалу Потемкин «думал только об упрочении своего фавора и не вмешивался в иностранные дела, в управлении которыми Панин выказывал предпочтение королю прусскому», — писал польский король Станислав Август.^[373] Теперь он стал показывать свою силу. Скорее всего, с самого начала своего романа с Екатериной он убеждал ее, что интересы России состоят в том, чтобы поддержать завоевания Петра на Балтике, сохранить влияние на Польшу, а затем заключить союз с Австрией и овладеть Черным морем. Екатерина никогда не любила Фридриха, не доверяла Панину, но переориентация на Австрию предполагала полную перестройку внешней политики. Императрица не хотела торопиться, однако напряжение между ней и Потемкиным стало расти. На одном из заседаний Совета он сообщил, что получены известия о волнениях в Персии, которые, по его мнению, можно обратить на пользу России. Панин не желал ничего слышать о южных делах, и их столкновение заставило прекратить заседание.^[374] Панин не собирался сдаваться без боя, а Потемкин еще не доказал своей компетентности в иностранных делах. «Подождите немного. Это не будет длиться вечно», — сказал как-то Панин одному из своих доверенных лиц. Но Потемкин с каждым годом только укреплял свои позиции. Екатерина поощряла его дипломатические стремления: она поручила ему переговоры с принцем Генрихом Прусским; когда Густав III, восстановивший абсолютную монархию в Швеции, прибыл в Петербург, его встречал и сопровождал все тот же Потемкин. Замысел князя состоял в том, чтобы убедить императрицу отказаться от «северной системы» и заключить союз, который позволил бы ему заняться осуществлением его мечты на юге России.

В начале 1778 года в центре и на юго-восточной окраине Европы одновременно вспыхнули два конфликта. Они еще раз подтвердили, что ориентация Панина на Пруссию устарела, и развязали руки Потемкину, рвавшемуся заняться обустройством южной России. В обоих случаях Екатерина согласовывала с ним и военные, и дипломатические демарши.

Первый конфликт получил название «картофельной войны». В декабре 1777 года умер курфюрст баварский. Император Иосиф II, чье влияние росло по мере того, как старела Мария Терезия, давно планировал обменять австрийские Нидерланды на Баварию, чтобы распространить австрийское присутствие в германских землях и компенсировать Австрии потерю Силезии, отошедшей к Пруссии. В январе 1778 года Австрия заняла большую часть Баварии. Это поставило под угрозу недавно приобретенный Пруссией статус великой державы в рамках Священной Римской империи. 65-летний Фридрих собрал немецких князей, не желавших расширения границ Австрии, и в июле вторгся в принадлежавшую Габсбургам Богемию, Иосиф двинул свои войска ему навстречу.

В Центральной Европе снова началась война. Но союзница Австрии Франция была занята войной с англичанами, а Екатерина не спешила поддержать Фридриха. В результате ни австрийская, ни прусская армия не решались дать генерального сражения и ограничились вялой перестрелкой. Солдаты перезимовали, питаясь мерзлой картошкой с богемских полей, отчего инцидент и получил свое название.

Тем временем в Крыму свергли Шагин-Гйрея. Потемкин приказал войскам, стоявшим на полуострове, восстановить власть хана. Турки, желавшие возвращения Крыма под их покровительство, ничего не могли поделать без европейской поддержки. Австрийская и прусская армии собирали урожай на богемских полях, а Франция готовилась отстаивать независимость Северо-Амери-канских штатов.

И Потемкин, и Панин согласились с Екатериной, что России, хотя и связанной союзным договором с Пруссией, не стоит вступать в европейскую войну. Франция также не хотела серьезной войны, ее единственной целью было не позволить Англии обзавестись союзником на континенте, и она занялась миротворчеством в обоих конфликтах. Россия предложила выступить вместе с Францией посредницей между Австрией и Пруссией, а Франция за обязательство Екатерины не помогать Пруссии обещала помочь ей в переговорах с Портой.