Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

Профессор быстро повернулся и увидел Павла Ромашина со стремительно раздувающимся носом. Он, скосив глаза в кучу, смотрел на свой, больше похожий на сардельку, шнобель, который продолжал быстро раздуваться.

— А вот это уже нехорошо! — Андрей Александрович проворно достал из-за пазухи небольшой флакон и пару раз пшикнул на продолжавший раздуваться нос. — Как в нос-то. Жало осталось?

— Нет, не ужалила. Я только яд в пробирке понюхать хотел и задел…

Парня, конечно, было жаль, но никто не смог сдержать смех. Даже профессор Тэрон не выдержал и расхохотался:

— Ну, пальцы — бывает! — заливался он, — Но чтобы нос!

Заметив, что нос начал понемногу уменьшаться, к всеобщему веселью присоединился и Паша.

Отсмеявшись, друзья кое-как «надоили» по паре миллилитров.

— А зачем этот яд нужен-то, — поинтересовался Антон, подавая профессору закупоренную пробирку.

— Используется в медицине, а еще им, правда несколько разбавленным, пропитывают мячи для жгучей лапты. — Профессор, видя недоумение ребят, пояснил, — Это такая командная игра. Что, не слышали?

— Мой папа со своей командой получил кубок школы в двухтысячном, — отозвался Володя Ушаков, подавая склянку профессору, — Он мне рассказывал.

— А отца не Сергеем зовут?

— Да…

— А я-то смотрю лицо мне ваше знакомо! — просиял профессор, — Сергей Ушаков — замечательно талантливый был студент! Передавайте ему от меня большой привет, — Володя смущенно кивнул, когда профессор похлопал его по плечу, — А на лапту приходите! Тренировки в зале с февраля по апрель, игры команд май — июль. Всем советую попробовать, это очень весело!

Ребята едва успели переодеться после занятий и выпить чаю, как в комнату явился Тихон и сообщил, что директор ожидает всех четверых в своей библиотеке через четверть часа.

Друзья сократили до минимума свои контакты с профессором Быковым после истории с книгой. Они встречались только на занятиях в аудитории и на ночных практиках в астрономической башне. К счастью, рассуждали ребята, и там и там было всегда полно народу и, директор не станет заговаривать с ними на личные темы. Но теперь они вновь приглашены во внеурочное время…

— Входите, — директор открыл дверь и, пожав ребятам руки, указал на диваны в центре библиотеки, — Присаживайтесь, — он устало вздохнул.

Антон и Вася сели напротив Саши и Даши. Профессор Быков снова занял диван в центре:

— Да, насыщенная у вас жизнь, — качнул головой директор глядя в огонь камина, — Я бы даже сказал слишком насыщенная. Профессор Астролябова в ярости, про Румянцева старшего и говорить не приходится! Он накоротке с министром и добился переквалификации вашего дела, — директор посмотрел на Сашу, — Вы получили повторное уведомление?

Саша молча кивнул. После паузы, снова глядя в огонь, директор продолжил:

— Я всегда говорю — человек сам изменяет свою судьбу. Своими поступками мы в настоящем влияем на происходящее с нами в будущем. К сожалению Александр, я не в силах повлиять на решение коллегии при рассмотрении вашего дела в министерстве. Но я буду сопровождать вас и естественно помогу, чем смогу. Мы отправимся в министерство в пятницу в полдень. Постарайтесь не влезть куда-нибудь ещё, до этого времени.

Часы над камином пробили шесть вечера.

— Как ваше самочувствие, Дарья? Эти сны, они продолжаются?

— Редко, почти нет.

— Это хорошо, — директор медленно и глубоко кивнул, — Я хотел бы еще раз сказать вам, что честен с вами и ожидаю взаимности в этом вопросе. И поэтому я вновь спрашиваю вас, — он медленно обвел четверку взглядом, встретившись с каждым своими пронзительными серыми глазами, — Нет ли чего-то, о чем вы бы хотели мне рассказать?

— Нет, профессор, — быстро ответил Антон, ребята тоже отрицательно покачали головами.

— Хорошо, тогда ступайте, — директор устало поднялся на ноги, — Скоро ужин.

Вечером, после укола, Саша вновь заглянул к Румянцеву. На этот раз тот оказался приветливее:

— Здорово! — он протянул Саше руку.

— Здорово, — ответил на рукопожатие Саша. — Ну что, как новенький? — Саша обвел указательным пальцем в воздухе лицо Румянцева. Выглядел он теперь и правда намного лучше — почти все следы от драки и спуска с трассы сошли.

— Да, как новенький, — нарочито широко улыбнулся он, показав чернеющую пустоту в верхнем ряду идеально ровных белоснежных зубов.

— А Шниперсон зубы не растит? — с надеждой спросил Саша.

— Нет. Ладно, вставлю потом, а пока поффыпилявлю немноффко, — засмеялся Румянцев.

— Да чего, так тоже нормально, — махнул рукой улыбающийся Саша. Он свернул губы трубочкой, громко втягивая воздух, — Шпагетти есть удобно!

— А может, и не буду вставлять, а то свалюсь с СОМа, да потеряю.

— Ты чего? А отец?

— Ну,… надо же когда-то что-то в жизни менять…

Саша брел из лазарета опустевшими переходами, размышляя об истории с Румянцевым и его отцом, о предстоящем слушании, о неунывающей Дашке, об его настоящих друзьях — Васе и Антоне.