Потери и находки

— Я с тобой согласен, — коротко сообщил Дайг, бережно принял стаканчик и ушел к животным.

А Инквар достал другой флакончик и ехидно ухмыльнулся, вспоминая, как совсем недавно искренне верил, будто заготовленных зелий ему за глаза хватит года на два. Как бы не так! Жизнь, как обычно, вволю посмеялась над его наивной самоуверенностью, повернув все по-своему. Да с таким количеством врагов и подопечных, каким он обзавелся за последние дни, никаких запасов и на месяц не хватит! Он ведь флакончики нарочно выбирал самые маленькие, чтобы удобнее было прятать в незаметных потайных кармашках.

Девчонке искусник сначала капнул на губы тягучую темную каплю бальзама, настоянного на корнях самых сильных бодрящих растений и усиленного магией, подождал с минуту и только после этого помахал возле ее перепачканного носика тряпицей, смоченной остро пахнущим уксусным настоем.

Рыжая несчастно сморщилась, дернула головой, пытаясь отодвинуться подальше от едкого запаха, потом вдруг на миг замерла и нахмурилась, явно начиная припоминать, где она находится и что с ней произошло. А затем вдруг резко распахнула зеленые глазищи, скользнула тревожным взглядом по лицу искусника, по спинке кучерского сиденья и хрипловато спросила:

— Вы с ними разделались?

— Найди брата и подтверди, что мы не бандиты, — приказал Инквар, не отвечая на вопрос, и отступил на шаг, давая ей возможность сесть.

— Он тут… рядом… — прислушавшись к себе, пробормотала рыжая, и ее чумазое лицо вдруг стало столь откровенно счастливым, словно девчонке подарили шкатулку чудес.

Этот полный чистого детского блаженства взгляд заставил искусника огорченно поморщиться. Не нравилось ему пользоваться лучшими чувствами или побуждениями людей, для того чтобы быстро и наверняка достичь желаемого. Хотя поступал Инквар подобным образом крайне редко, исключительно в таких безвыходных случаях, как утром на постоялом дворе, но вовсе не ставил это себе ни в заслугу, ни в оправдание. Давно был уверен, что ехать по жизни на чужих плечах стараются лишь слабые духом люди, а себя он таковым не считал.

И тем не менее показывать девчонке свое сочувствие тоже не собирался. Она и так ведет себя слишком напористо и все время норовит поступить по-своему, ничуть не считаясь с теми, кто, несомненно, сильнее ее и опытнее в подобных делах.

— Где именно? — мрачно осведомился искусник, почти презирая себя за этот тон.

— Вон… та повозка… я сейчас встану…

Ждать, пока трясущаяся от слабости девчонка сползет с облучка и поковыляет к соседней кибитке, Инквар не стал. Бесцеремонно подхватил рыжую на руки и меньше чем через минуту уже поставил на траву рядом с запертой дверцей.

— Поговори с ним, — скомандовал так же сухо, поспешно подбирая ключ к замку.

— Ленс? — прислонясь к стенке повозки, негромко позвала девчонка.

Инквар невесело усмехнулся, отметив, как сразу изменился тон его подопечной. Теперь она снова говорила тем же хрипловато-грубоватым голосом, как вначале, по-видимому, не желая выдавать остальным пленникам своей тайны. Впрочем, он и сам не имел ничего против того, чтобы сельские дети по-прежнему считали ее мальчишкой. И даже готов был поддержать эту ложь, все равно это недолго. Странствовать всем вместе им нельзя, хотя он пока не придумал, куда девать такую кучу пленников. Зато одно знает точно: путешествие таким обозом при свете дня равносильно признанию на всех углах и рыночных площадях в сегодняшнем нападении на ночников.

Можно не сомневаться ни минуты — все банды моментально подпишут ему смертный приговор. Но, что страшнее всего, не одному.

— Лил?! — робко послышался из-за стены тонкий голосок. — Тебя… поймали?

— Нет, Ленс, не поймали. Мы пришли тебя освободить, всех вас. Со мной друзья, ничего не бойтесь.

— Готово, — буркнул Инквар, делая шаг в сторону.

Про особые способности братца рыжей он не собирался забывать ни на миг.

Дверца распахнулась, выпуская душную волну не самых приятных ароматов, и сразу же в проеме показался худенький мальчуган лет девяти. Он трогательно, как цыпленок, тянул шею из ворота заношенной курточки и настороженно вертел головой со встрепанными рыжими лохмами. На его чумазом, как у сестры, личике встревоженно поблескивали яркие серые глаза, и по их выражению Инквар сразу понял, что ночная тьма для Ленса так же призрачна, как и для него самого. Впрочем, и Лил совершенно безошибочно нашла ладонью рыжие вихры брата и покровительственно потрепала их, позволив себе задержать руку на мальчишечьей голове лишь на пару мгновений дольше, чем сделал бы настоящий паренек.

— Поедешь с ними, — велел ей Инквар, подумал мгновение и нехотя пояснил: — Ленсу трудно будет на лошади.

— Мне не трудно, — горячо взмолился мальчишка. — Я хорошо езжу… а тут душно, окна открывать не разрешали.

— Я разрешаю, — поторопился сказать искусник, разглядел, как расстроенно сник Ленс, и, ругая себя, процедил сквозь зубы: — Но если брат будет за тобой присматривать, можешь сесть на лошадь.