Потери и находки

Инквар шагнул ближе и тут же застыл неподвижным пеньком, обнаружив новые обстоятельства, встревожившие его какой-то несуразной неправильностью. Немного в стороне от приютившей оборотня ели был привешен к ветви раскидистой осины добротный походный шатер, и из-под его широко растянутого колышками нижнего края выглядывали мужские сапоги, такие же справные, как и сам шатер.

И эти детали кардинально меняли понимание происходящего. Теперь можно было не сомневаться, что проведывающий оборотня человек — вовсе не бедный родственник несчастного одаренного, тайком сочувствующий беглецу, но не имеющий никакой возможности увести его в безопасное место и обеспечить пропитание. И значит, о доброте и сострадании с его стороны можно забыть, хотя и неимоверно жаль ломать сложившуюся пару минут назад картинку.

Инквар сделал еще несколько коротких, крадущихся шажков и снова замер, услыхав в шатре легкое шуршание сена. Через пару секунд оттуда выглянула растрепанная голова, настороженно оглядела полянку перед елью и по-звериному потянула носом, внюхиваясь в холодный ночной воздух. Искусник невольно сжался от этого простого жеста, ощущая себя зайцем, попавшим под прицел пристального взгляда опытного охотника. На краткий миг ему захотелось метнуться назад, в кусты, на дорогу, но уже в следующий момент Инквар едко усмехнулся.

Нужно было заранее предусмотреть такой поворот событий, и не стоит утешать себя расхожим доводом, что все предвидеть невозможно. Ведь сейчас речь шла вовсе не обо всем, а о необычайно тонком обонянии оборотня. Вот его Инквар обязательно должен был принять во внимание, едва услыхав о том, как давно скрывается в лесу несчастное создание. Ведь чем дольше оно находится вдали от человечьего жилья, тем тоньше становятся чувства, приближающие его к диким зверям.

А голова уже смотрела прямо на искусника, вытянув шею и пытаясь по запаху понять, кого нелегкая принесла в это потайное местечко. Инквар еще раздумывал, как с ней поступить и кем оборотню может приходиться человек в сапогах, как в шатре завозились, глуховато кашлянули и мужским голосом грубо рыкнули:

— Куда? Тебя еще не отпускали.

В серебрившихся под звездным светом уставившихся на Инквара глазах мелькнула тьма, грязноватое лицо беглеца исказила обреченная ненависть, и по сердцу искусника острой болью ударило понимание.

Это был вовсе не оборотень, а женщина, и не так уж мало причин ее появления здесь можно представить. Но несговорчивость с теми, кто мнил себя хозяевами жизни, все же стояла в этом списке на верхней строке.

План сложился в уме сам собой, и Инквар решительно выхватил из кармана приготовленное зелье, залитое в хитроумный флакон с крохотным рассеивателем. Но на почти неуловимое мгновение замешкался, с недоумением глядя, как ненависть в глазах несчастной пленницы сменяется ужасом, почти отчаянием.

— Нет, Мал! — выкрикнула она сорванным голосом, и почти в тот же миг сбоку от искусника глухо звякнула цепь, а на его правое плечо стремительно обрушилось худое, мохнатое тело.

Тут же инстинктивно выставленную вверх руку Инквара пронзила острая боль, зубы напавшего существа мерзко скрипнули, скользнув по артефакту, и оно обиженно заскулило, но не оторвалось от прокушенного запястья, продолжая жадно жевать его и сосать кровь.

Искусник краем глаза видел, как заколыхался шатер, словно встревоженный порывом ураганного ветра, и более не мешкал. Прыснул в лицо жующего его оборотня парализующее зелье и еле слышно зашипел от острой боли, когда тот свалился с его плеча перезрелой грушей, но клыков так и не разжал. Пришлось торопливо раздвигать их приготовленным совершенно для другой цели кинжалом, и за это время из шатра успел вылезти хозяин фасонных сапог.

Крепкий, плечистый мужчина средних лет таращил невидящие глаза, лихорадочно шаря по карманам в поисках какого-то очень нужного ему предмета, но позволить ему выполнить это намерение Инквар не мог. Несмотря на боль и хлеставшую из ранок кровь, он молнией бросился к шатру, выпустил щедрую струю зелья сначала в рот незнакомцу, а потом и в лицо полуголой женщине, ужом выскользнувшей из-под полога. И только тут сообразил, что мужчина в шатре был с женщиной вовсе не наедине, теперь оттуда доносились какое-то сопение и непонятная возня.

Недрогнувшей рукой Инквар просунул во входное отверстие свой флакон и несколько раз нажал на кнопку, уже отлично понимая, что с порванным запястьем самому ему не справиться со всеми присутствующими тут негодяями и их жертвами.

Зелья вполне должно было хватить, чтобы уложить на пару суток пяток людей, и потому искусник не стал заглядывать в шатер, сделал несколько шагов в сторону и, бдительно поглядывая по сторонам, свистнул условным способом. И только после этого достал из кармана платок и целебную мазь, с мрачной усмешкой припоминая, когда он в последний раз позволял неприятелю себя ранить.