Потеря поля (ЛП)

— Тогда, может быть, тебе стоит узнать, что произошло дальше. Конечно, если ты все еще думаешь о ней. Если тебя беспокоит мысль о том, что выгнали из школы. Если нет, то отпусти это. Двигаться дальше. Вокруг полно Блейкли, из которых можно выбирать.

Райкер не стал ждать моего ответа. Он ушел. Ему не нужен был мой ответ.

Он ожидал, что я приму правильное решение. Впервые с тех пор, как я увидел поцелуй, я начал сомневаться в этом. Вместе с этим у меня возникло тошнотворное чувство в животе.

Лучшее для тебя еще впереди, милая

ГЛАВА 47

ТАЛЛУЛА

В среду Бретт написал мне в первый раз. Я дома с тех пор, как вернулась в понедельник. Выяснения процесса виртуальной школы занимало меня все дни, и я думала обо всем случившемся только ночью, когда ложилась спать. Я плакала лишь в тихой комнате в одиночестве. Тихонько, чтобы мама не услышала. Я не хотела, чтобы она волновалась еще больше.

Она хотела, чтобы у меня был нормальный школьный опыт. Но этого не будет. После недолгого погружения я решила, что мне это не нужно. Окончание школы и колледж были моим будущим. Там все будет иначе. Я уеду куда-нибудь подальше от этого места.

Сообщение Бретта гласило: «Ужин в пятницу вечером и кино?»

Я прочла его три раза, прежде чем обдумать. Это было свидание. Я уже пыталась это сделать. И все закончилось не очень хорошо. Я не хотела, чтобы мне снова причинили боль. Но каковы шансы на это? Бретт был милым, но он не был Нэшем. Я не чувствовала головокружения, когда он был рядом со мной. Парень не заставлял мое сердце биться чаще, и я не думала о нем, если только не разговаривала с ним. Было невозможно, пострадать от него. Но все же я ничего не ответила. Была слишком занята, держа телефон и обдумывая увиденное.

Затем Брет послал еще одно сообщение, и я уставилась на него.

«Сегодня в школе сделали объявление. Хасвелл сказал, что Дейс признался, что приставал к тебе. Что ты не сделала ничего плохого и тебя использовали. Те, кто говорит о тебе и обвиняет должны прекратить. Если это будет доведено до его сведения, ученик будет отстранен от занятий. Затем он говорил о запрете издевательств. Как только закончил, все разговоры были о том, что никто и не думал, что ты виновата.»

Я прочитала текст несколько раз. Даже подумала, что прочитала его неправильно. Или может это был сон.

На экране высветилось еще одно сообщение. От Нэша.

«Ты дома? Нам нужно поговорить.»

Это сообщение было похоже на удар прямо в грудь. Нэш написал мне. Он услышал объявление и теперь захотел поговорить. Он сделал мне больно. Оттолкнул без всякой причины. А потом, когда я больше всего в нем нуждалась, бросил меня. Оставил, разбираться со всем этим в одиночку.

Я ответила на сообщение Нэша: «Нет, спасибо.»

Потом выключила телефон. Я больше не хотела ничего читать. И не была готова встречаться с Бреттом. Одно сообщение от Нэша снова разорвало меня на части. Заставило истекать кровью. Я свернулась в клубок и сосредоточилась на долгих, глубоких вдохах. Это продолжалось всего пять секунд, а потом навернулись слезы.

Слезы не заставили это исчезнуть. Не исправили прошлого, но это было все, что я могла сделать.

Стук в дверь моей спальни прямо перед тем, как мама открыла ее, не был достаточным предупреждением, чтобы успеть высушить слезы и вытереть лицо. Вместо этого она нашла меня разваливающуюся на части. Я не хотела, чтобы она волновалась. Не хотела, чтобы мама знала, как мне больно. Но она поймала меня. Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, и слезы хлынули с новой силой. Мое тело сотрясалось от каждого рыдания, и я не могла остановить это, даже если бы захотела.

Мама обняла меня, когда легла рядом со мной на кровать. Она не спрашивала, почему я плачу, и не пыталась остановить меня. Просто крепко держала меня в своих объятиях, пока я выплескивала все это. Всю боль, которую скрывала. Я хотела вписаться и быть частью чего-то. Иметь друзей. Нэша. Но теперь все это казалось мне глупым. Это не принесло мне ничего, кроме душевной боли. Все было так же, как и раньше.

Я не знаю, как долго плакала или как долго мы лежали там после того, как рыдания перешли в тихое сопение. Но когда я наконец успокоилась, мне действительно стало легче. Стало легче в груди. Боль не исчезла, но слезы что-то высвободили. Не знаю, может быть, я так долго пыталась быть жесткой, что мне просто нужно было хоть раз побыть слабой. Отпустить ситуацию. Не давить на себя.

Мама поцеловала меня в лоб.