Потерянная Япония. Как исчезает культура великой империи

В январе 1973 года я посетил деревню Цуруи в Восточной Ия. Я обратился к господину Такэмото, члену деревенского совета, с вопросом, есть ли поблизости заброшенные дома. Он согласился показать мне их. Скоро мы прибыли к одному из них, и я сразу понял: «Это он». Перед моими глазами был замок, который я искал.

Глава 2 Долина Ия

Похвала тени

Жители деревни не могли назвать мне точный возраст дома, но сказали, что последняя семья жила в нем более семи поколений. Значит, его построили минимум в XVIII веке. Он был заброшен 17 годами ранее, но находился в хорошем состоянии. Полы из полированных черных досок и утопленные очаги сохранились без серьезных изменений. Соломенную крышу, однако, не меняли уже 50 лет, и она доживала свои последние дни. На ней росли папоротники, мох и даже несколько маленьких сосен. Во время дождя крыша серьезно протекала, но я решил, что смогу разобраться с этим сам. Я и не подозревал, какие трудности ждут меня с этой крышей!

Я принял решение купить дом в первый же день, но переговоры затянулись на 4 месяца. Это иллюстрирует шестой из моих Десяти Законов Японской Жизни, а именно Закон Переговоров. Ничего нельзя достичь без длительной дискуссии. Дискуссия может не иметь никакого отношения к делу, но она абсолютно необходима. Многие нетерпеливые иностранные бизнесмены сами себя обрекли себя на неудачу, не принимая во внимание этот закон.

Я принял решение купить дом в первый же день, но переговоры затянулись на 4 месяца.

Причина, по которой в моем случае переговоры длились так долго, касалась не деталей сделки. Дело было в языковом барьере. Я знал только стандартный японский и обнаружил, что диалект Ия мне совершенно непонятен. Собеседник мог сказать: «Denwa zo narioru» («телефон звонит»): denwa (телефон) – слово из XX века, narioru – диалект Сикоку, а zo – архаичная частица, датируемая периодом Хэйан. Мне было так трудно понять что-либо, что в конце концов я попросил друга из Токио приехать и помочь мне с переговорами.

Мы сидели с жителями деревни до позднего вечера, пока господин Такэмото исполнял обязанности хозяина. Деревенский этикет требовал, чтобы я принял чашку сакэ от каждого мужчины в комнате. Причем не один раз, а несколько. Жаркая дискуссия о доме, казалось, продолжалась целую вечность, у меня кружилась голова. Я почти не участвовал в беседе, но был спокоен из-за того, что мой друг должен был выяснить все детали. Наконец вечер подошел к концу, мы вышли на улицу и побрели в темноте по узкой горной тропе. Мой друг повернулся ко мне и спросил: «О чем они говорили?»

Несмотря на языковые трудности, мы достигли соглашения весной 1973 г.: 120 цубо земли (около 400 квадратных метров) за 380 000 иен, а дом прилагался бесплатно. 380 000 иен стоили 1300 долларов (около 300 иен за доллар). Тогда у меня не было таких денег, но друг семьи, с которым мы познакомились, когда жили в Иокогаме в 1960-х годах, согласился одолжить мне их. Для меня это была огромная сумма. Потребовалось более пяти лет, чтобы вернуть долг. За это время в Ия, удаленной от быстро растущих городов, население сократилось наполовину, а лесная и сельскохозяйственная промышленность пришла в упадок. Стоимость земли во всей Японии резко возросла, но мой участок в Ия, и без того дешевый, теперь стоит меньше половины заплаченных мной денег.

Тогда у меня не было таких денег, но друг семьи, с которым мы познакомились, когда жили в Иокогаме в 1960-х годах, согласился одолжить мне их. Для меня это была огромная сумма.

Период дискуссии дал мне возможность познакомиться с деревней. Официально меня представили жителям, когда господин Такэмото пригласил меня посетить весенний праздник в местном храме. Это был один из последних деревенских праздников. Двадцать или тридцать жителей деревни собрались в храме под гигантскими криптомериями размером с калифорнийские секвойи. Мальчики, чьи лица были разрисованы белым, били в барабаны, пока парни постарше выносили святыню из здания и водружали ее на груду камней. Священник читал молитвы, а жители деревни шествовали в ярко-красных масках с длинными носами.

Одним из мальчиков с белым макияжем был тринадцатилетний Эйдзи Домаи. Он стал моим первым гостем после того, как я купил дом и начал ремонт. Это был активный мальчик с короткой стрижкой. Больше всего он любил рубить дрова, бегать и плавать. Другим гостем был Омо, мой ближайший сосед. Невысокий, коренастый и дружелюбный со всеми – он был типичным веселым лесником. Омо жил со своими четырьмя дочерями примерно в ста метрах в доме, крытом соломой. Под его домом располагался маленький «домик для выхода на пенсию», где жили его отец и мачеха. Омо стал моим учителем. Он помогал мне с каждым аспектом ремонта дома, в том числе с соломенной крышей.