Потерянная, обретенная

Нет, новая мода – не для полных. Дамы в теле пусть лучше остаются верными Пуаре, он все так же работает в своем проверенном стиле: роскошные вещи для роскошных дам! Женщина должна выглядеть как принцесса, а не как бедная стенографисточка!

Принцессы уходили в прошлое своей жеманной семенящей походкой, благоухая розами и пачулями, унося на шляпе чучела птиц. Наступало новое время. К очередному моего рождения мама подарила мне «будуарную куклу».

– Я не дарила тебе кукол в детстве, – сказала она, отчего-то смущаясь. – А теперь ты уже взрослая и скоро выйдешь замуж. У тебя были куклы?

– Не помню, – ответила я.

Мне ничего не стоило придумать себе все что угодно, любую игрушку или друга, так зачем мне куклы? Но эта мне понравилась. Со временем люди забыли, что такое будуарная кукла, а в те годы они были очень распространены. И предназначались не для детей, а для молодых женщин, которые не наигрались в игрушки или просто хотели приобрести модную безделушку. Большие, с мягким телом и фарфоровым личиком, в изысканных нарядах, они идеально подходили для расслабленных поз будуара. Их ладошки были выполнены удивительно тщательно, пальцы порой украшались перстнями. Парички делались из шелка или настоящих волос. Лица были расписаны с ювелирной тонкостью и могли выражать невинность, искушенность, истому. Будуарных кукол одевали известные модельеры по самой последней моде. Говорили, что кукол ввел в обиход Поль Пуаре, который полагал таким образом дополнить туалет дамы, вручив ей куклу в точно таком же, но уменьшенном платье. Среди будуарных кукол встречались наездницы в амазонках, испанки в шалях, русские боярышни в кокошниках, звезды Голливуда, истощенные балерины, пышногрудые оперные дивы. Дамы с наслаждением снимались в обществе своих кукол, кокетничали с ними, укачивая на руках или шаловливо целуя. На куклах можно было менять платья, обувь и украшения, их брали с собой на морские купания или в турне, укладывали с собой в постель или усаживали на сиденье автомобиля.

Та кукла, которая досталась мне, была в черном вечернем платье и шляпке-колокольчике. В уголке ее ярко напомаженного рта торчала папироска, и складка рта была удивительно знакома. Упрямо выступал подбородок, из-под полей шляпки весело блестели черные глаза. С длинной шейки свисала нитка жемчуга. Крошечные туфельки были сшиты из змеиной кожи. В миниатюрном ридикюле лежали ножницы и малюсенький флакончик духов «Шанель № 5». Я засмеялась, и мать, напряженно следившая за мной, расслабилась и засмеялась тоже.

– Как ты назовешь свою новую подругу?

– Мне бы хотелось… Коко.

– Прекрасное имя! – подмигнула мне мать.

Осенью, когда подходил конец моему «испытательному сроку», Шанель рассталась с князем Дмитрием. Я ожидала слез и драмы, но ошиблась, как часто ошибалась в отношении матери. Мне казалось, что она очень привязана к своему молодому любовнику, но она простилась с ним едва ли не с облегчением. Кажется, он ей надоел. Я вполне спокойно отнеслась к их разрыву, куда больше меня задело расставание матери с великой княгиней Марией Павловной. К тому времени Мария Павловна решила расширить дело и сняла для «Китмира» трехэтажный особняк на улице Монтень. На первом этаже разместились контора и выставочный зал, на втором и третьем трудились вышивальщицы, закройщики и технологи. Великая княгиня даже поступилась принципами и, чтобы угодить Шанель, наняла нескольких француженок. Вышивки Марии Павловны приобрели известность далеко за пределами Франции. Однако успех таил в себе опасность, которую великая княгиня тогда еще не совсем понимала. Творческая, трудолюбивая, вдохновенная, – но ее аристократизм не желал мириться с деловой хваткой. Она была не просто не похожа на мою мать, она была ее антагонистом. Когда стало ясно, что расширение дома требует больших средств, чем имелось в наличии, Мария Павловна продала свою изумрудную парюру, чтобы заплатить швейкам. Ей нужно было поддержать «Китмир», и она взяла заказ от Жана Пату, которого Шанель считала одним из главных своих соперников.

– Несмотря на то что у нас был подписан договор! – возмущалась Шанель. – Эти русские не умеют вести дела! И она сказала мне об этом без всякого смущения, со своим обычным мило-равнодушным лицом, словно любуясь своей порядочностью и правдивостью! О, я была на высоте! Я сказала: хорошо, княгиня Мария, давайте это обсудим. На другой день я прислала ей список клиентов, с которыми ее фирме запрещалось сотрудничать. Дому Пату, разумеется, была уделена первая строчка! Но она сделала вид, что не поняла намека. Мне пришлось сказать ей, что она торгует моими производственными секретами, закрыть перед ней двери ателье на улице Камбон и разорвать эксклюзивный контракт! Посмотрим, как она справится с самостоятельным плаванием!