Потерянная принцесса

– А правда ли, святой отец, что будто бы у тартар острия и лезвия просмолены гееннской смолой и окурены тамошней серой? – задал вопрос очередной ратник. Этого Лютгер знал: тоже из копья Ланге, но не кнехт, а мечник, Карл по имени. – Чтобы каждая рана от них адским огнем воспалялась?

Лютгер начал было движение, но остановился. Что толку затыкать дураку рот оплеухой, если камень уже брошен в пруд, сейчас от него пойдут круги – и оплеуха их только усилит.

– Врут, – равнодушно ответил Петар – и незримый камень, перехваченный бестелесной рукой, так и не достиг водной глади.

Брат Карстен украдкой ощупал повязку.

– По коням, – таким же равнодушным голосом, как и священник, произнес Лютгер. И даже не оглянулся проверить, споро ли все бросились выполнять его приказ.

* * *

Когда рассвет вырозовелся над грядой холмов, арабский жеребец еще сохранял достаточно сил, чтобы идти уверенной рысью, но Лютгер все же пересел на Вервольфа. И всем остальным скомандовал сменить лошадей на свежих. Остановки для этого делать не стали, раненым помогли соседи. Все четверо держались хорошо, а Карстен даже в броню облекся, правда, тяжелый шлем ему надевать будет покамест невмочь. Да, может, и не потребуется. Пока все без шлемов ехали.

Куда же их все-таки занесло? Бизанти бы и до того, как полностью развиднеется, определил, он тут каждую скалу в лицо знает… знал. Лютгер же пока точно знал лишь одно: они сильно к северу от замка Шуф уклонились, и к востоку тоже. Ну, вскоре солнце взойдет…

Не похоже, чтобы у выходцев из Тартара были сейчас местные проводники.

Он украдкой оглядел ближних ратников. Бодрее всех выглядел Матиас, этой ночью имевший передышки меньше всех, чуть ли даже и не меньше своего рыцаря. Вон, даже напевает что-то себе под нос.

Рыцарь прислушался – и очень удивился.

– Коцита воды слезные
И Стикса пламя грозное
Дохнули эфиопами,
Проклятыми циклопами!

В повествовании о выходцах из Тартара хватало строк попроще – для тех, кто и сам был попроще. Лютгер знал, конечно, что старший мечник его копья на самом деле ох как непрост, но чтобы до такой степени…

– А знаешь ли ты, сержант, кто такие циклопы?

– Само собой, знаю, хозяин! – Матиас ни на миг не смутился. – Одноглазые великаны-человекоядцы. Во всяком случае, человечек у одного такого из пасти торчит.

– Где же ты видел такого, с человеком в пасти?

– На стене у нас в церкви, хозяин. Там и эфиоп был. Почти такой же, только черный, весь опален адским пламенем. И клыки кабаньи изо рта.

– Гм…

Между ними словно искорка проскочила. Матиас был родом не из того владения Варен, которое вот уже свыше века держат предки Лютгера… не совсем из того. Но церковь, о которой он говорил, Лютгеру, кажется, была известна. Правда, он, по крайней юности, плохо запомнил ту фреску, о которой говорил сержант, – но вроде что-то такое там и было. Карта ада, геенны огненной, со всеми ее обитателями.

– Коцит и Стикс ты там же видел?

– Там, хозяин. Две адских реки, – словоохотливо объяснил сержант. – Меж тамошними чудищами вились, струили потоки жидкого пламени. Священник наш, отец Герт, любил во всех подробностях рассказывать, что и где в геенне находится, будто сам там бывал…

– Он-то мог знать и не побывав. А вот прихожанам такие рассказы на пользу – чтобы им после смерти своими глазами тех рек не увидеть!

– Воистину так, хозяин…

Чудище рогатое в мир дохнуло смутою;
Миролюбцы глупые гибнут смертью лютою;
Дьявол миром властвует, сетью смертных путая,
И волна стигийская ждет их, скорбно вздутая.

Лютгер вдруг осознал, что сержант его столь не в меру разговорчив то ли потому, что в восторге от своих несбывшихся тревог, то ли, наоборот, «забалтывает» опасность, все еще видящуюся грозной. Мгновение спустя он в точности то же самое понял и о себе самом.

Что ж, солнцу и вправду скоро взойти полностью. Тогда они окончательно разберутся, куда их занесло ночное отступление. Если замок Шуф окажется в пределах видимости, так у отца Петара даже будет возможность утреню наскоро отслужить, возблагодарив Господа за избавление от тартарской напасти.

Чтоб от ярости Господней,
Чтоб от зева преисподней
Нам избавиться сегодня,—
Вознесем наш дух восходней…

Сейчас в дозоре копье брата Рика. Он еще совсем молод, но люди его опытны. Один из них сейчас осторожно пробирался по склону ближнего холма, чтобы полный рассвет встретить уже близ его вершины. Лютгер понукнул было Вервольфа, желая и сам в миг рассвета оказаться рядом, – но тут голова и плечи дозорного показались на фоне розовеющего неба.

В то же мгновение ратник вскинул руки, будто вознося молитву, и, покачнувшись в седле, опрокинулся навзничь. Его лицо, горло и грудь щетинились черенками множества стрел.